Ребёнок от инвестора
Шрифт:
– Маша, познакомься, – вкрадчиво говорю дочери. – Это твоя бабушка.
Малышка прячется за меня. Цепляется за брюки.
– У меня уже есть бабушка, – тихо шепчет. – Она живёт у моря.
Только я собираюсь ответить, как меня перебивает мать. Ее голос неожиданно нежный.
– Теперь у тебя две бабушки. Подойди же ко мне, дай посмотреть на свою внучку.
Я прищурился. Что за... Но смотрю на мать и кажется понимаю. Что-то дрогнуло в ней. В ее глазах слезы. Ладонь, протянутая в сторону Маши, дрожит.
– Марк... она так похожа... – всхлипывает. –
– А ты тоже прилетела из космоса?
Маша высовывает свой любопытный носик из-за моей спины. Мать хмурится и переводит недоумевающий взгляд на меня.
– Нет, малышка, – говорю дочери. – Бабушка не умеет летать.
И тогда Маша отпускает меня, осторожно подходит к моей матери. Встаёт перед ней, уперев руки в бока.
– Если ты моя бабушка, то почему такая молодая?
Моя мать и правда не выглядит на свой возраст. Самые лучшие пластические хирурги и косметологи поработали на славу. Она начинает довольно смеяться. Ледяная стена между нами постепенно растаивает. Мне даже начинает казаться, что в матери проснулись родственные чувства. Зов крови силен, с этим не поспоришь.
Спустя некоторое время Маша уже с энтузиазмом показывает бабушке свои игрушки. Рассказывает про садик и того самого мелкого Ромео. Моя мать окончательно растаяла. В ее глазах радость и вина одновременно.
Я собираюсь подняться в спальню. Нужно поговорить с Сашей. Встаю с кресла, а эти двое даже не обращают на меня внимания.
– Какие у тебя волосы, – мать расчесывает малышку, и я улыбаюсь, смотря на них. – А не хочешь сделать стильную стрижку? Короткую, как у бабушки?
Дочь кивает, дотронувшись ладошкой до волос моей матери. И в этот самый момент раздается напряженный голос у меня за спиной.
– Маша, иди собери свои вещи!
Резко разворачиваюсь и вижу Соню. Она стоит в дверях. Напряжена, как натянутая струна. Лицо бледное, губы плотно сжаты. В зеленых глазах, направленных на мою мать – неприкрытая ненависть. В последний раз я видел Дееву такой, когда приперся к ней с угрозами.
Но тогда в ее глазах был еще и страх. Сейчас же я словно видел перед собой яростную тигрицу, которая готова кинуться в нападение. Какого черта?
– Хорошо, мамочка! – вскакивает Маша. – А это моя бабушка. Как бабушка Зоя, только не Зоя.
Говорит и убегает вприпрыжку из комнаты. Я же подхожу к Софии. Но она отходит в сторону и обхватывает себя руками. Смотрит на меня, а в глазах плещется боль и разочарование.
– Вы, должно быть, София?
Наш зрительный контакт прерывает голос матери. Я вижу, что Соню буквально передергивает. Что за хрень творится?
– Маша такой замечательный ребенок, мы с ней…
Деева резко меняется в лице. Срывается с места и встает прямо перед моей матерью.
– Да, моя дочь – замечательный ребенок! А вы с ней больше не увидитесь!
Мать сидит с открытым ртом. Соня же разворачивается и пытается выбежать из комнаты. Я хватаю ее за руку и разворачиваю к себе.
– Ты что творишь?
– Вот сынок, а я же говорила…
Слышу голос матери, но я ее не слушаю. Смотрю на Софию и меня разрывает от эмоций. Хочется ее встряхнуть, привести в чувства. И в то же время прижать к себе и стереть эту боль, что плещется на дне зеленых глаз.
– Я видела брата, – холодно говорит София. – Это твоя мама дала ему деньги на аборт. А теперь…
Ее голос дрогнул, она прижала кулак к губам. Из глаз полились слезы.
Отшатываюсь от нее. В голове набатом раз за разом прокручивается ее последняя фраза. Я настолько ошалел от этой новости, что просто смотрю, как Соня разворачивается и убегает в гостевую комнату к дочери.
Стою в полном ступоре. Сквозь гул в ушах слышу тихий плач за спиной. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Пытаюсь взять себя в руки, но чувствую, как ярость лавой устремляется по венам. Медленно разворачиваюсь и встречаюсь с виноватым взглядом плачущей матери.
***
София
Я мечусь по комнате, которую для нас выделил Марк и пытаюсь взять эмоции под контроль, но как же это трудно!
– Мамочка, а можно мне взять эту игрушку? – спрашивает Машка.
– Конечно, – отвечаю на автомате.
– А этого кролика? А эту куклу? А этот набор конструкторов?
– Морковка, бери все, что хочешь, хорошо? Ты пока собирайся, а я сейчас…, – целую дочку в щеку и забегаю в ванную.
Подхожу к раковине и хватаюсь за нее, чтобы не упасть. Чувствую, как внутри меня что–то ломается, крошится, кровоточит. Так больно, что не продохнуть. Делаю вдох, а он застревает в горле, слезы начинают катится по щекам. Закрываю рот ладонями, чтобы заглушить рвущиеся наружу рыдания. Сажусь на пол, забиваюсь в самый дальний угол и даю волю эмоциям.
Когда мне Ванька рассказал все, я была в шоке… Как так? Нас с Марком предали два самых близких и родных человека и ради чего? Да даже плевать на нас. Они забрали у Машки счастливое детство! Моя дочь, конечно, счастлива, но она просто не знала, что может быть по–другому. Так горько от этого, так противно. А увидеть, как эта… Эта… Женщина разговаривает с Машенькой, как светятся ее глаза от радости… Я хотела ее ударить! Она сама, осознанно, отказалась от внучки, а теперь смеет смотреть на нее? А Иван? Как он мог, я просто не понимаю… Он же видел, как мне было плохо, как я страдала… А потом, когда Машка родилась… Ничего внутри у него не ёкнуло. А я дурочка наивная, всегда жалела его, оправдывала, а он мне нож в спину.
Не знаю, сколько просидела так на полу, жалея себя. Я даже не услышала, как открылась дверь, лишь почувствовала, что сильные, надежные руки начали меня обнимать. Сделала глубокий, прерывистый вдох и в легкие попал аромат парфюма Шаховского. Марк пересадил меня к себе на колени и стал укачивать. А я почувствовала себя такой маленькой, беззащитной, но в таких надежных руках. Я знала, что ничего плохого не случится, Марк не позволит… И слезы вновь покатились из глаз, я терпеть не могла себя за эту слабость.