Ребенок от отца моего мужа
Шрифт:
Я сотрясаюсь от рыданий. Он смотрит на меня странно, изучающее, так словно пытается в голову пробраться. Но молчит.
К нам подходит полицейский. Задает вопросы. Влад интересовался до этого, что случилось, и они пришли с нами поговорить. Зачем приезжали. Что связывает с погибшим… от этого слова, впадаю в истерику.
Полицейский берет наши контакты и опускает. С меня толку ноль. Ничего не соображаю, слишком больно. У меня никогда не было семьи, и Леша заменил мне всех. Корю себя, что так мало времени проводила с ним, не писала,
— Вы ведь найдете, кто это сделал? — глупый вопрос… — За что с ним так?!
Полицейский неоднозначно кивает и уходит, скрывается в подъезде. Для них Леша просто еще один труп…
Дорогу назад не помню. Влад что-то говорил. Спрашивал. Но слова мгновенно растворялись в моем горе, накрывшем меня с головой.
Мы приехали домой. Он помогает мне выйти из машины. Тут же покачиваюсь. Влад хватает меня на руки, обвиваю его шею. Утыкаюсь носом в грудь. Его запах успокаивает, дарит чувство защищенности.
— Где вы были? Что случилось? — слышу где-то рядом голос Светланы. Даже не поднимаю головы.
— Алексея убили, — слова Влада вызывают новую волну слез.
— Кого?
— Парня, который вчера приходил.
— Илоночка, как же много он для тебя значил. Даже мужа далеко не каждая женщина так оплакивает, — ее слишком мелодичный и сладкий голос у меня над ухом. Вздрагиваю. Еще сильнее прижимаюсь к Владу.
— Он был мне как брат, — зачем-то пытаюсь оправдаться.
— Да…да, конечно, — вроде бы ничего такого не сказала, а слова как ножом разрезают барабанные перепонки.
— Что за истерика? — теперь еще и Марк.
А я не могу. Не хочу говорить, что-то доказывать. Мне так плохо…
— Помоги мне… тишины хочу… не надо расспросов, — шепчу заплетающимся языком.
Только тепло Влада, только рядом с ним. И никого больше… Вцепилась в ворот его рубашки, так что ткань трещит.
— Я потом объясню. Ей покой нужен, — бросает сухо и несет меня в дом.
Дальше снова туман. Лекарства. Постель. Слова, которые так и не доходят до мозга. И лишь его тепло, его силуэт, лица не вижу, все застилает пелена слез.
Сколько прошло времени, я не знаю. Смерть Леши меня подкосила слишком сильно. Словно во мне что-то порвалось, пружина треснула, и я разломалась. И чувство вины вернулось с новой силой. Я теряю всех, кто мне дорог. Возможно, если бы я вчера не уехала с Владом, этого ничего бы не произошло. Мне надо было его выслушать до конца, еще вчера. Я ведь так погрязла в своих проблемах, что понятия не имею, чем жил Леша эти годы.
Из болезненного забытья меня выдергивают едва уловимые прикосновения.
— Не грусти, — Дениска стоит возле моей кровати и гладит меня по руке.
И столько нежности, искренности в этих прикосновениях, сердце тает, сжимается от нахлынувших щемящих чувств. Обнимаю маленькое чудо, прижимаю к себе. Расцеловываю в обе щеки.
— Спасибо, малыш, — теперь из глаз уже текут слезы радости. Дикое
— Больше не плач, — серьезно так заявляет.
— Сынок, иди к себе в комнату, — на пороге возникает Светлана. — К тете пришли.
— Кто? — смотрю на нее в недоумении.
— Полиция.
В груди что-то кольнуло. Какое-то недоброе предчувствие.
— А Влад где? — во рту моментально пересохло.
— На работе, — равнодушно пожимает плечами.
— Хорошо, я сейчас спущусь.
Умываюсь холодной водой. Пробую за короткий период хоть немного привести себя в чувства. Переодеваюсь. Стыдно выходить в халате. Бросаю взгляд на телефон, что покоится на тумбочке. Повинуясь мгновенному порыву, набираю сообщение: «Полиция приехала». Отправляю Владу.
Спускаюсь. Марк стоит рядом со Светланой, два полицейских пьют чай на диване.
Меня довольно учтиво просят проехать с ними. А дальше я не успеваю опомниться, как оказываюсь в полицейской машине. На все мои вопросы получаю лишь ухмылки. Тревога расползается ядовитой отравой по крови. Пробую себя упокоить, что это всего лишь допрос. Но что-то подсказывает мне, что все несколько иначе, и куда печальней.
Глава 45
— Илона Марковна, еще раз вам повторяю, отрицать вину бессмысленно. Сотрудничество со следствием существенно облегчит вашу участь. И при наличии хорошего адвоката, срок будет не таким уж и большим, — следователь смотрит на меня из-под кустистых бровей. Усталый взгляд, он пьет много воды и поглядывает постоянно на часы.
А у меня уже нет слез. Нет эмоций. Все сгорело. А я все равно не понимаю, что это произошло со мной. Они подозревают меня в убийстве лучшего друга. Они в этом уверены. Я за решеткой — это кажется какой-то сюр, другая реальность. Уж чего никогда предположить не могла. И чем больше я отрицаю, тем сильнее они давят.
Нет, никто меня не обзывает, не издевается, но морально это выдержать непросто. Прошло три дня. А кажется, что я тут целую вечность. Как там Влад, Марк, они тоже считают меня виноватой? У меня нет связи с внешним миром, и нет веры, что я когда-то выйду. Понимаю, надо бороться, но я даже не представляю как. У меня нет денег на адвоката, а мои слова тут расцениваются как ложь.
— Какой срок, Сергей Иванович, если я не убивала Лешу! Я вам уже раз сто рассказала, как все было!
— Да-да, вы поехали на встречу со своим свекром, с которым на данный момент проживаете в одном доме на встречу в парк. Ночью. Очень реалистичная история, — даже не сдерживает ухмылки.
— У нас были вопросы, которые надо решить, вдалеке от посторонних глаз, — закрываю глаза, не в силах вынести его взгляд. Стыдно-то как. Говорю, и сама слышу, как пошло это звучит. И ведь все недалеко от истины. Если смотреть на ситуацию глазами постороннего человека.