Ребенок от подонка

– Я сейчас засну, – зевнула Лера. – Когда уже закончится эта пара?!

– Еще двадцать минут, – прошептала я подруге, взглянув на телефон.

Вот зачем будущим экономистам знать про сертификаты соответствия? Где мне это пригодится? Но приходится сидеть на паре, и старательно записывать за преподом, а затем и зазубривать.

Может, нужно было академ взять? Марку всего шесть месяцев, ему я нужна – его мама. Но вместо этого сын проводит приличную часть дня

– Ты чего нервничаешь? – подруга снова повернулась ко мне, заметив, что я барабаню пальцами по парте.

– По сыну соскучилась. Да и сигнализация эта раздражает, – я кивнула на окно, за которым уже минут десять оглушительно шумела придурочная сигнализация на чьей-то машине. – А еще, Лер, только пока никому. Я думаю академ взять.

Подруга округлила глаза, но наш рассеянный обычно препод шикнул, и мы снова преданно уставились на него, делая вид, что поглощены лекцией.

Дедушка просил доучиться, помогает мне. Но пенсия у него небольшая, а я денег почти не приношу. Пособие крошечное, а подрабатывать я могу только написанием курсовых, рефератов и эссе. С шестимесячным малышом по-другому никак. Вот и живем мы как попало, хорошо хоть не голодаем.

– Это уже за гранью, – раздраженно бросил преподаватель, и подошел к окну.

А следом вскочили и мы, чтобы посмотреть, из-за чего так орет сигнализация.

– Ого! Это Тесла. Крутая тачка, – присвистнул Макс, мой одногруппник, указывая на серую литую машину.

– Хоть Тесла, хоть Запорожец, – рявкнул преподаватель. – Невозможно вести лекцию из-за этого шума. Швецова, иди, и найди владельца этой машины.

– Я? А как я его найду? – уставилась я на препода, но он лишь махнул рукой.

Вышмыгнула из аудитории, не представляя, где искать этого невнимательного автовладельца, забившего на свою шумную машину. Орет уже пятнадцать минут, а ему хоть бы что. И охранник в универе не реагирует. Неужели такой интересный кроссворд разгадывает, что не замечает шума?

– Ну и что мне делать? – прошептала я, остановившись около машины. Хозяина ожидаемо не обнаружилось, зато из окон начали выглядывать остальные студенты и преподаватели, и подавать мне какие-то непонятные знаки, которые я с трудом расшифровывала.

Я осмотрела машину, но записки с номером телефона владельца не нашла. Хотела уже плюнуть на все, и вернуться на пару – пусть охранник разбирается, или декан, или вообще ректор.

Но тут я увидела того, кто исчез из моей жизни почти шесть месяцев назад. Того, кто бросил меня с новорожденным сыном на руках. Он быстро вышел из универа, и направился прямо ко мне.

– Камиль, – выдохнула я, и он поднял на меня глаза, оторвавшись от телефона.

Только сейчас я заметила, что сигнализация больше не орет, Камиль вертит в ладони брелок. И неумолимо приближается ко мне, а у меня ноги отнялись.

– Соня, – приподнял он бровь, и кивнул мне, – ну привет.

Ну привет? Я усмехнулась – в этом весь Камиль.

– Так соскучилась, что у машины меня решила дождаться, чтобы не пропустить? – снова съязвил он, и у меня сердце оборвалось.

Раньше он не был жестоким. По крайней мере, со мной.

– Не обольщайся, – холодно ответила я. – Я даже не знала, что ты новую машину купил. Раньше у тебя был Джип.

– Раньше. Вот именно, – с нажимом произнес парень, и я поняла, что говорит он не о машине. А о том, что «мы» давно в прошлом. – Рад, что ты помнишь.

– Я все помню. А ты, кажется, забыл, что у тебя есть сын!

Я все же не сдержалась. Не смогла гордо поднять голову, и уйти.

Я до сих пор не понимаю, что я упустила. Я ведь любила его, и Камиль уверял, что любит. Ждал появления нашего сына на свет, мы свадьбу планировали. Даже его родители смирились, что он не на богатенькой наследнице женится, и приняли меня.

И вот, тот, кто любовался нашим малышом, тот, кто пересчитывал пальчики на его ножках и ручках, просто бросил в один момент, что уходит от нас. Ничего не объяснил, не реагировал на мои слезы, на мои вопросы.

А я ведь бежала тогда за Камилем. Как дура бежала… больше этого не повторится. Но правду я должна знать!

– У меня нет сына, – жестко произнес он.

– А Марк? Он кто? Я его не в капусте нашла, – голос мой дрогнул, но слезы я сдержала.

Обидно не за себя, а за своего малыша, который не нужен родному отцу.

– А Марк – твой сын. И того, от кого ты его родила. Но точно не мой, – бросил Камиль. – А теперь мне пора.

Я медленно отошла от машины. Просто дар речи потеряла. Камиль говорит, что… что я изменяла ему? Но он ведь первым у меня был, и единственным. И говорит такое?! Но зачем? Он же знает, что я верна была.

Он… он просто не хочет ответственности, вот и ответ – банальный до ужаса.

– Ты решил доучиться? – глухо спросила я, когда он открыл дверь машины. – Здесь?

– Да. Тебя что-то не устраивает?

– Надеюсь, мы будем редко видеться, – я развернулась, и пошла к зданию универа, но успела услышать:

– Я тоже.

***

Домой я забежала, и сразу бросилась к сыну. Марк весело булькнул, когда я подхватила его на руки.

– Руки-то мыла? – заворчал дедушка, глядя, как крепко я сжимаю сына.

А я не мыла. Обувь только скинула. Еле сдерживала слезы по пути домой, и сразу к сыну, по которому безумно соскучилась. И за которого безумно обидно.

– Сонь? Что-то случилось? – забеспокоился дедушка. – Да положи ты пацана в кроватку, хватит его тискать. Расскажи лучше…

– Я Камиля видела, – хрипло ответила я, укладывая сына. – Он в универ вернулся. Я… дедуль, я спросила его, почему он нас бросил. Снова унизилась! Но я должна была понять. А он… он…

Я опустилась на ковер, и заплакала. Не выдержала. Спрятала лицо в ладонях, а перед глазами снова Камиль – шесть месяцев я гадала, в чем дело. Даже встречи искала, звонила… дура, какая же я дура!