Ребенок от убийцы брата
Шрифт:
— Да вы идеалистка, Оксаночка, — покачала головой Роза Ренатовна. — А как же дети? Детей растить одной ох как непросто.
— Непросто, — кивнула я. — Но… наверное, только очень любящий мужчина смог бы принять не своего ребенка — такие семьи складываются естественно, сами по себе. А когда женщина пытается найти партнёра только для того, чтобы ей было проще растить своего ребенка — из этого редко выходит что-то хорошее.
Роза Ренатовна хотела было возразить, а потом вдруг резко со мной согласилась:
— Знаешь, а ты права. Ни один, даже самый замечательный мужчина, не заменит ребенку родного отца. Кровь, как говорят, не водица…
Я имела в виду совсем другое, но спорить с Розой Ренатовной не стала — как и не стала доказывать свою точку зрения, потому что в моём случае всё было… сложно.
Спустя минут пятнадцать вернулась Галия, а где-то ещё через полчаса неподалеку от наших кресел возник громадный хмурый детина. Заметив Розу Ренатовну и Галию, детина вдруг мгновенно изменился, превратившись из убивающего взглядом терминатора в … деточку-переростка: невинный, почти детский взгляд, дебиловатое лицо, суетливые движения. У меня даже рот открылся от удивления, настолько стремительным было его преображение.
— О, Павел приехал, — замахала рукой Роза Ренатовна, подзывая парня к себе. То есть этот хитрый хмырь ещё и дал себя «увидеть», сделав вид, что сам никого не нашёл. Ай, молодец!
Я уважительно покосилась на Галию. Девушка, поймав мой взгляд, многозначительно кивнула, вроде как бы имея в виду: а я что говорила! Маньяк и есть…
И, честно признаться, у меня по спине проползли мурашки… шепча мне оставаться в аэропорту.
Я потёрла лицо руками, понимая, что матери-одиночки не могут себе позволить слушать свою женскую интуицию и менять свои поступки основываясь лишь на первом впечатлении. Да и вообще, я устала, вымоталась… мне ещё и не то могло сейчас показаться.
— …а это Оксана и её сынишка, — тем временем услышала я хорошо поставленный голос Розы Ренатовны. — Пашенька, они поедут с нами.
— Здравствуйте, — кивнула я.
Мужчина лишь мельком мазнул по мне взглядом — я была ему абсолютно неинтересна, но затем отчего-то вперился взглядом в спящего Ромку.
Затем он повернулся к Розе Ренатовне.
— Ага, — кивнула она. — Поможешь перенести мальчика?
— Что вы, — замотала я головой. — Не надо. Я сама.
— Сама — что? — мягко спросил Павел. Его доброжелательный тон и тихий голос никак не вязались с его внешностью.
— Сама перенесу.
Мужчина окинул меня взглядом.
— Насколько ты его тяжелее, интересно? Килограммов на пятнадцать?
— На двадцать.
— Надорвёшься.
— То есть всю жизнь таскала — не надорвалась, а тут сразу — надорвёшься? — усмехнулась я. — Я благодарю вас, но о своём сыне я позабочусь сама.
Мужчина пристально посмотрел на меня — кивнул, а затем, поманил кого-то в нашу сторону.
— Сумки, — кивнул Павел на наши вещи. Появившиеся ниоткуда мужчины молча подхватили наши баулы и быстро направились к выходу. Я смотрела им вслед и думала: каким образом эти мужчины смогли пройти к нам без билетов?
Глава 3
Оксана
Несмотря на все мои опасения и пустые страхи, в поезд мы погрузились безо всяких проблем… да и вообще, поездка мне понравилась.
Так иногда бывает: случайно оказываешься на одной волне с незнакомыми людьми — и почему-то чувствуешь себя с ними также свободно как с родными.
Ну, почти также.
Не могу сказать, чтобы я не стеснялась своих треснувших сапог и промокших носков. Или настолько ограниченного бюджета, который не позволял мне купить какие-то сладости к чаю у проводницы. Это была моя ошибка: я не ожидала, что нас привезут из аэропорта прямиком к перрону, поэтому не успела купить ничего из провизии в дорогу.
Наши с Ромкой попутчицы, правда, позаботились и об этом: один из хмурых мужчин, сопровождавших Павла, принес в купе большую корзину с провизией, в которой имелись даже детские творожки — очевидно же, что Роза Ренатовна специально попросила об этом, зная, что с ними в поезде будет ехать ребенок.
Я не смогла отказаться от еды для сына — но сама пила только чай и остывшую из титана воду, не желая объедать наших милых соседок. Ещё я попросила номер телефона Розы Ренатовны, пообещав перевести ей деньги за билеты по номеру её сотового.
Но… если забыть о денежной составляющей, то в остальном это было прекрасное путешествие. Уложив Ромку спать на нижней полке, я устроилась рядышком с сыном, мои соседки — на полках с другой стороны: Галия на верхней, Роза Ренатовна на нижней. Мы долго, шёпотом разговаривали ни о чем: Галия рассказывала про свою учёбу — и я слушала её рассказы с белой завистью, так как моя собственная студенческая жизнь окончилась, почти не начавшись; затем Роза Ренатовна делилась своими воспоминаниями о проделках сына; все мальчишки, видимо, росли одинаковыми, потому что большая половина проделок их Рафика оказалась мне уже знакома по Ромке.
А потом я задремала и уже где-то сквозь сон услышала предложение Розы Ренатовны перебраться на верхнюю полку. Мол, сидя сидеть неудобно.
— Нет, — сквозь сон пробормотала я. — Рома ночью может проснуться и испугаться.
Зевнув, я прикрыла рот рукой.
— Ничего страшного, мне удобно так спать.
Рафаэль
Прошлый год выдался отвратительным. И таким же отвратительным начался новый.
Я больше не мог смотреть на то, что происходит с Соболем — мой не просто босс, но ещё и друг медленно съезжал с катушек, превращая жизнь окружавших его людей в ад.
Поэтому я решил, что с меня хватит — и на несколько дней умотал в Сочи, прихватив с собой одну из «мисс» нашего города для компании. Девица (никак не запомню её имя) даже неплохо каталась на лыжах, ну и в остальном тоже всё было … неплохо.
Пока утром мне не позвонила мать и не обрушалась на меня с проклятиями.
Спросонья, я не очень врубился, почему мать на меня рычит — и минут пять, словно идиот, переспрашивал, как они с Галией доехали до Москвы.
— Рафаэль! — рявкнула, наконец, мама. — Как ты мог так поступить, а? Неужели мы с отцом тебя настолько плохо воспитали? Неужели ты совсем не чувствуешь за собой никакой вины?