Ребенок по дружбе

Сумеречная грёза

— В машину садись, — стальным тоном отдал приказ Артем, когда мы в гробовой тишине собрали остатки вещей и он погрузил их в машину.

Секунду помявшись на месте, я сиганула на переднее сидение, так грозно он это сказал. Когда Артем оказался за рулём, то не спешил заводить мотор. Он сидел мрачный, задумчивый. А я сидела, опустив голову вниз с максимально виноватым видом. Надеюсь, он оценил мою совестливость.

Теперь запах Артема стал ещё заметней, ещё гуще и соблазнительней. Мне было даже все равно, что он злился на меня. Если бы он захотел взять меня прямо сейчас,

вот такой вот весь злой, я бы не сомневаясь отдалась ему. Ох… и о чем я думаю? Совсем сумасшедшая. Как скрутило между ног… может, отвязать ремень и связать коленки, чтобы не разъезжались?

— Ничего не хочешь мне сказать? — сухо спросил Артем. — Я бы с удовольствием послушал.

— Прости…

— Так получилось?

— Угу…

Откликнувшись на кресло, Артем нетерпеливо ударил по рулю, а я подпрыгнула на месте.

— Слишком часто в последнее время просишь прощения. Не думала, что это не нормально?

— Думала… да, это не нормально, — кивнула я, согласившись с каждым его словом.

— Что, ребенок лишь прикрытие?

— Не поняла… — округлила я глаза.

— Брось, Полин, я разве не вижу? Ты же обожаешь секс, — начал распыляться Артем. — Я все понимаю, трудно отказаться от такого, если привыкла… тьфу… но почему я? Или решила с тем кого хорошо знаешь, тяжело переходить на незнакомцев после шести лет брака?

— Ты о чем вообще, Тёма? — я была в натуральном шоке.

Неужели он подумал, что я поступаю так от «бешенсива матки»? Да, в последнее время мне и самой казалось, что со мной что-то не так, но это было лишь следствием нашей близости, а не причиной!

— Ты ошибаешься, Тема, неужели я ради этого буду рисковать нашей дружбой? — поразилась я.

— Тогда объясни мне, — с претензией спросил Артем. — Расскажи мне, что происходит. Я умею слушать. Перебивать тебя не буду.

Я почувствовала, как к горлу подкатил ком. Это ничего, я могу и потерпеть… но что происходит я и сама не знала...

— Я очень хотела ребенка, это так, — кивнула я, ежась, будто мне было холодно. — А потом просто так получилось, что мы с тобой… ну… и это оказалось так классно… я даже не знала, что бывает так хорошо. Просто Олег бывал грубоватым в постели. Не то, чтобы я жаловалась, просто, видимо, недостаточно хороша для этого. Не знаю, почему с тобой все по-другому. Ты даже ни одного синяка на мне не оставил.

— В смысле?

Я подняла голову, взглянув на Артёма.

Таких круглых глаз я у него не видела ещё никогда. Он был чему-то очень удивлен. Сначала я подумала, что он опять злится, но это было не так.

— Что-то не так? — спросила я, искренне ничего не понимая.

— Он оставлял на тебе синяки? — строго спросил Артем, тут же нахмурившись.

— Ой, не подумай, он не был меня. Я не люблю говорить на интимные темы, если честно…

— А придется, — отрезал Артем, вынуждая меня рассказать ему.

— Ну… это было в постели. А что в постели, то не считается, — попыталась я улыбнуться, но у меня не получилось. — Олег так все время говорил. Для него это была игра. Он не сильно оставлял синяки, пару раз только. И кровило совсем нечасто.

— В смысле — кровило? — мне показалось,

что он удивления Артем сейчас перестанет вообще понимать, что я хочу ему сказать. Мне кажется, он неправильно воспринимает мой рассказ. Это были отношения между мужем и женой в интимном плане, это очень личное…

— Было иногда грубовато, иногда мне натирало, или ещё что-то… просто после… ну… близости кровь была… не часто совсем, несколько раз за шесть лет.

— Полина, ты в своем уме?! — вскричал Артем. — Это же насилие. Ты обращалась в полицию?

— Какая полиция, Тем, он же мой муж.

— Какой такой муж? — ну все, Артем начал вскипать. — А почему мне не сказала? Почему?!

— Это наши с Олегом дела, — отрезала я.

— Нет не ваши, — твердо сказал Артем. — Если он тебя калечил, это не ваши дела, а прямым образом мои.

— Он не калечил меня… — тихо пропищала я, пытаясь оправдаться. — Он мой муж… был…

— Я не видел на тебе синяков, — ответил Артем, — Ни разу.

— Я замазывала.

Опустив голову на руль, Артем тяжело вздохнул. Опять наверное подумал, что я накосячила, и не хочу отвечать за это.

— Пора повзрослеть, Полин, — вдруг сказал он. — Ты это понимаешь? Мир не такой, как цифры в твоём компьютере. Он гораздо более жесток, чем ты думаешь. Ты даже не поняла, что Олег издевался над тобой. Это не нормально.

— Не нормально то, что он звонит и хочет встретится, хотя тысячу раз говорила ему, что все кончено!

— Что?! Он ещё смеет связываться с тобой?

— И ждать около подъезда, и около кафе. Ужасно навязчивый и надоедливый. Думает, если у него есть деньги, ему все можно. А я не прощу его, ни за что. После его измен у меня будто что-то отрезало внутри. Не думаю о нем и не хочу думать. Все, перелистнутая страница.

— Так, понятно, — коротко ответил Артем и завел мотор.

Все дорогу до дома я не могла выдавить из себя ни слова, да этого было и не нужно. Мне казалось, что самое главное будет при прощании, когда Артем остановится у дома Алиски. Так оно и случилось.

— Слушай, Поль, — сказал Артем, немного постыв. Он повернулся ко мне, заглушив мотор. — Пора взрослеть, это так. Я не могу защитить тебя, пока не рядом… если только…

— Что — если только? — у меня ёкнуло сердечко.

— Если только ты сама не согласишься, чтобы мы были вместе и я смог бы всегда быть рядом, чтобы защитить тебя.

— Защитить от чего? — спросила я.

— От мира. Иногда от себя самой.

— Ааа… зачем это тебе?

— Зачем это мне я скажу, после того как получу ответ. Ясный и понятный, без всяких додумок. Просто скажи — согласна? Да или нет, вот и все.

В этом весь Артем. Он хочет ясности, понятный ответов. Но у меня их совсем не было. Наша дружба, наша близость, все это было так запутано, так сложно, что я совсем не могла в этом разобраться. Все как-то разом навалилось, и норовило раздавить меня. Артему-то легко, он всегда был прям и прост. Даже если не любит, то готов нести ответственность, потому что мы долго дружим, и дружба для него не пустой звук. Наверное, он может совмещать секс и дружбу, а я вот не могла. А как же любовь?