Ребус Галла
Шрифт:
— Какую?
— Под благовидным предлогом загоняем объект внутрь стеклопакета и откачиваем воздух.
— А если спросят, как он там оказался?
— Кто спросит, тот пусть и соображает. Не наши проблемы, — махнул рукой наемник. — Правда, объект посинеет, глаза выкатятся, язык…
— Пожалуйста, без подробностей, — умоляюще попросил Инций.
— Как скажете.
Конец представил Маргариту внутри стеклопакета. Без синевы, конечно, к чему такие страсти? Просто — внутри стеклопакета. Возможно, она улыбается. Этак с прохладцей. Задумчиво. Но при этом — немножко безжизненно, потому что воздуха нет. Тоже неплохой вариант для злой жены. А главное — гигиеничный. Такую инсталляцию вполне можно использовать в клубе…
Инций потряс головой.
— Не слишком ли сложно?
— О самом простом способе я уже говорил…
— Я помню: пуля в затылок.
— Вы внимательны.
— Стараюсь.
Инций вновь представил себе толстый, словно аквариум, стеклопакет и замершую в нем Маргариту. Сухими лапками кверху. Вряд ли гадина очнется весной. А если и очнется, то как выберется?
— Еще один способ: автокатастрофа, — продолжил резвиться Кортес. — Я угоняю тачку и на полном ходу врезаюсь в машину вашего знакомого. Летальный исход гарантирую. Если знакомый предпочитает бронированные автомобили, цена удваивается. Затем я оставляю в своей машине пустую бутылку, несуществующие отпечатки пальцев, чью-нибудь кровь и исчезаю. Легенда: пьяный хулиган угнал машину и случайно врезался в наш объект. Никто не подкопается.
Дымящийся «Мерседес» у обочины, суетящиеся полицейские, толпа зевак… И размазанная по лобовому стеклу Маргарита. Или задушенная подушкой безопасности.
— Хороший вариант.
— Один из лучших.
— Но она… — Инций быстро поправился: — Но мой знакомый крайне редко водит машину. Есть шофер.
— Не вижу разницы.
— Погибнет невиновный.
— Шофер отделается легким испугом.
— Вы гарантируете?
— Я не люблю работать бесплатно.
Весомый аргумент. Инций шмыгнул носом.
— А когда можно провести… э-э… процедуру?
— Пара дней слежки, и все будет улажено.
— Пара дней — это много.
— Вы торопитесь?
— Да.
— В таком случае можно рассмотреть другие естественные причины, — доверительно произнес Кортес. — У вашего знакомого есть какая-нибудь болезнь?
«Иммунитет на семейную тайну!»
— Мне об этом ничего не известно.
— Можно организовать сердечную недостаточность…
— Она… Он молод.
— Передозировка наркотиков.
— Не употребляет.
— Уснула в ванне?
— Речь идет не о женщине.
— А о ком?
Инций вздохнул и проклял свой длинный язык.
— Ну, не о женщине, так не о женщине, — продолжил Кортес. — Но я не представляю, с кем из мужчин ты можешь конфликтовать? Опять же, Инций, появись у тебя настоящие проблемы, ты бы обратился в Зеленый Дом…
У конца внутри что-то резко упало, а потом столь же стремительно рвануло к горлу и там раскалилось.
— Откуда ты знаешь, кто я? — прохрипел Инций.
— Ты же мне со своей трубы звонил.
— Мля…
Затея внезапно потеряла всякий смысл.
Покалеченный «Лунатик» ушел в чулан и отключился. Наверное, обиделся. Его место у стеллажа занял здоровый собрат. В качестве жеста доброй воли Баррага велел голему прислонить гердан к стене, однако «Лунатик» и без оружия не выглядел миролюбивой куклой. «Ищейка» клубочком свернулась у дверей, ни дать ни взять — послушная собачка, однако зубы у этой «болонки», как заметил Артем, могли перегрызть и малую, и большую берцовые кости взрослого мужчины. Обе сразу. А справа и слева от посапывающей «собачки» замерли явившиеся с последним гостем куклы: приземистые, не выше пяти футов, и такие широкие, что казались квадратными, громилы с автоматами в руках. Темные очки, темные костюмы, темные галстуки и белые сорочки… никто и не подумает, что эти заурядные с виду телохранители на самом деле — боевые големы.
— Не узнаю модель, — светским тоном произнесла Яна, начиная разговор.
— Прототипы следующего поколения, — любезно объяснил владелец неопознанных кукол. — Мой дорогой друг Баррага любезно предоставил их в мое распоряжение.
— Они выглядят… внушительно.
— Они сильнее «Лунатика», быстрее «Лунатика» и злее «Лунатика», — сообщил Баррага.
— Мы называем их «Тумбочками»… хе-хе-хе… пока, во всяком случае.
— На мой взгляд, название неплохое.
— Согласен.
— Похоже, мастер, вам удался очередной прорыв.
Нав оставил комплимент без внимания.
Яна и Баррага разместились в креслах у журнального столика. Инга и Артем — на табуретах, подальше от нава, поближе к «Лунатику» — так неудачливым взломщикам демонстрировали неудовольствие. Ну а в самом центре комнаты, в специально принесенном личном кресле мастера големов, сидел тот, кто заявился в лабораторию последним. Самый богатый шас Тайного Города. Главный финансовый советник Темного Двора. Личный друг Сантьяги. Личный друг князя. Воротила, которого даже прожженные директора Торговой Гильдии называли не иначе, как Магнатом. Одним словом: К. К. Томба собственной персоной. Сухонький седенький старичок в ночном колпаке, ночном халате, ночных шлепанцах и с ночным выражением на лице.
— Я думаю, их надо сдать Сантьяге, — проскрипел К. К. после того, как решил, что светская часть беседы завершилась. — Дело ясное, как котировки сахара. Вчера эти проходимцы увели наш товар, сегодня вернулись за наличными.
— Любое расследование покажет, что вчера нас здесь не было, — заметила Яна, не забыв добавить в голос немного металла.
— Тогда вас надо немножко убить… хе-хе-хе… чтобы некого было расследовать.
— Убивать из-за големов неприлично.
— Это… хе-хе-хе… не големы, а частная собственность. Это вам любой аудитор подтвердит.
— И все равно: ваше предложение бестактно.
— Можно подумать… хе-хе-хе… вы тут проявили чудеса воспитания, — язвительно заметил К. К. — Вломились в лабораторию…
— У нас был повод.
— Остались на мели?
— Мы предполагали, что вчера у вас похитили големов.
— И тоже решили поживиться. А тут мы… хе-хе-хе… и ваши индексы резко пошли вниз.
Баррага молча кивнул, и Яна поняла, зачем мастер позвал компаньона. Баррага относился к творческим натурам, всю свою долгую жизнь он увлеченно создавал големов и совершенно разучился общаться. К тому же похищение кукол вывело Баррагу из равновесия. Нав не знал, как себя вести, вот и призвал на помощь старого приятеля К. К., который в любых обстоятельствах демонстрировал железную хватку каторжных кандалов и добродушную наглость тяжелого танка.