Ребус Галла
Шрифт:
Воевода хотела построить разговор иначе, хотела побыстрее изложить свой приказ и расстаться с адептом Скверны. Но неожиданно для себя поняла, что ее задевает сама идея культа. Ей претила мысль, что можно изменить древним традициям.
— Перед Галла все равны, — спокойно отозвался Павел. — Даже челы.
— И тебя это не смущает? Кровь не бунтует?
— Повинуясь голосу крови, мы проливали ее слишком часто. Галла остановит это безумие.
— Такую судьбу ты уготовил своему народу, Фердинанд?
У Павла заходили желваки, но следующую фразу он произнес по-прежнему мирно:
— Чего ты хочешь, воевода?
«Ты ничего ему не докажешь! Из документов следует, что принявшие Скверну не отрекались от нее даже под пытками. Именно поэтому чуды уничтожали всех…»
— Если я правильно поняла предсмертные визги Берислава, Скверна пустила корни в обоих Великих Домах. Так?
— И среди чудов, и среди людов есть те, кого коснулась Истина.
Павел не среагировал на уничижительное упоминание единоверца.
— Ты понимаешь, что секта в моей власти?
— Я бы сказал, что у нас небольшое затруднение.
— Я знаю, где Ребус, а значит — Галла.
— Вы находили много Ребусов.
— Но этот — последний. — Милана усмехнулась. — Вам некуда деться, вы не сможете его перенести.
— Можно попытаться.
— Не успеете.
— Не следует недооценивать Галла.
— Хочешь попробовать?
Снова вызывающий вопрос, и снова готовность к компромиссу.
— Вопрос не в том, чего хочу я, а в том, что нужно тебе. Воевода, я спрашиваю в третий и последний раз: в чем смысл нашей встречи? Выслушивать пустые оскорбления и тупые рассуждения мне неинтересно.
— Я уничтожу Скверну в своем Великом Доме, — жестко произнесла Милана. — Это вопрос решенный. Поговорив с бароном, я узнала все нужные имена. Предателям не жить.
— Перебьешь своих?
— Они уже не люды.
Воевода блефовала — перед смертью Берислав успел сказать очень мало, но сыграла Милана отлично. Окажись на месте рыцаря кто угодно, хоть сам Сантьяга, он не заподозрил бы воеводу во лжи.
— Моя жизнь посвящена служению Великому Дому, и я буду служить. Все принявшие Скверну Галла умрут.
На лице Фердинанда не дрогнул ни один мускул.
— Рассматривай это как жертву.
— Я тебя не понимаю.
— Все очень просто, Павел, — с дружелюбной жестокостью объяснила Милана. — Меня вполне устраивает, что в Ордене завелась Скверна. Она ослабляет Чудь, поэтому против тебя и твоих сородичей я ничего не имею.
— Ты знаешь о присутствии в Тайном Городе Галла и будешь молчать?
— Ключевое слово: знаю. Я позабочусь о том, чтобы люды не подвергались ее воздействию.
Сказано уверенно, но…
— Это выше тебя, воевода, — покачал головой Павел. — Ты не понимаешь величия Галла. Одно его имя заставляет трепетать сердца.
— Я постараюсь, рыцарь, — твердо ответила Милана. — А когда я стараюсь, у меня все получается.
Предложение прозвучало. Пожертвуй частью ради спасения основного. Интересно, гамбиты в традициях Галла?
— Как ты хочешь… уладить свою проблему? — угрюмо спросил Фердинанд.
— Собери всех подверженных Скверне людов в Ребусе. Тебя они послушают. Скажешь, что нужно выбрать нового вожака.
— Встреча уже назначена.
— Вот и хорошо. Когда?
— Завтра.
— Отлично! Будут все?
— Да. Нам действительно нужно выбрать нового Толкователя.
— А разве он не снисходит божественным образом?
Фердинанд тяжело вздохнул:
— Тебе не удастся оскорбить меня, воевода. Нападками на Галла ты демонстрируешь свою слабость.
— Завтра я продемонстрирую свою силу, — пообещала Милана.
— В храме не действует магия, — напомнил рыцарь. — Галла ее не терпит.
— Я знаю. Спасибо, как говорится, за заботу, но меня это обстоятельство не смущает.
Павел потер руки, словно пытаясь избавиться от прилипшей к ним грязи, явно хотел что-то сказать, но предпочел смолчать.
— Ты спасаешь Скверну, Фердинанд, — хмыкнула воевода. — Она ведь важнее нескольких людов?
Павел отвел взгляд.
— И не появляйся завтра в Ребусе. Мы убьем всех, кто там окажется.
Холодный дождь, состоящий то ли из мелких капелек, то ли из небольших льдинок, начался минут пять назад, но уже успел порядком надоесть.
Избор поправил воротник куртки, посмотрел на часы — назначивший встречу опаздывал уже на десять минут — и еще раз огляделся. Забор, пустырь, лес, небольшой овраг. Фонарей нет. До ближайшей дороги несколько минут ходу. Укромный угол. Здесь и днем-то нечасто встретишь прохожих, а уж дождливой ноябрьской ночью разговору точно никто не помешает.
Избор насторожился — острый слух дружинника уловил едва слышные шаги, — повернулся, прищурился, вглядываясь в ночную тьму, а различив неясное движение, громко поинтересовался:
— Это вы?
Мужчина помахал правой рукой, давая знак, что кричать не следует, и подошел, оказавшись в паре футов от Избора.
— Ты ждал кого-то еще?
— Нет.
— Тогда обойдемся без глупых вопросов.
— Слушаюсь!
— Расслабься.
Молодой дружинник встал «вольно» и заговорщицки осведомился: