Ребята нашего двора. Вот это было лето!
Шрифт:
Так прошел январь, февраль. Солнце всходило все выше и выше. Снежная баба плакала горючими слезами.
Пора было устроить последнее состязание по хоккею.
— Я попрошу нашего учителя физкультуры, пусть он нас потренирует, — сказал Алька.
— Хорошо вам, что у вас такой учитель. Наш только и знает: руки вверх, руки вниз, вдох, выдох. Ни соревнований, ничего… — позавидовал Майгонис Альке.
— Что и говорить, наш физкультурник — золото. Один из лучших легкоатлетов
Учитель показал ребятам разные приемы нападения и обороны, после чего они прилежно тренировались во дворе Алькиной школы. Все это делалось в великой тайне, чтобы «соседский двор не пронюхал».
За день до соревнований случилось нечто ужасное. Майгонис, лучший центр нападения, получил двойку по латышскому языку. Майгонис, конечно, умолчал бы об этом факте, но Лара — девчонка остается девчонкой! — раскричалась на весь двор:
— Ребята, у Майгониса опять двойка! Он не может участвовать в соревновании.
— Без Майгониса нельзя. На карте честь всей бригады! — твердо заявил Алька.
— А как же наш устав? — спросил Гунтис.
— Я вам сразу сказал, что он никуда не годится. И вот, пожалуйста! — Майгонис выразительно посмотрел на золоченую рамку, потом подошел и повернул ее лицевой стороной к стене.
— Как ты смеешь! — Гунтис бросился к нему. — Сейчас же поверни как следует!
— Смеешь, смеешь! — Майгонис вскипел. — Ты хочешь, чтобы мы проиграли, да?
— Чего вы тут раскричались на весь двор? — спросил дядя Криш, заглянув в приоткрытую дверь.
Ему сказали в чем дело, и он рассудил спор так:
— Делать нечего, устав есть устав. Придется искать другого игрока.
Тут всех удивил Альфонс:
— Я могу играть вместо Майгониса, — вызвался он вдруг.
— Ты? Да устоишь ли ты на коньках-то? — презрительно прошипел Майгонис.
— Придержи язык. Я у себя в школе капитан команды. На прошлой неделе мы обыграли соседнюю школу со счетом 10:3.
Теперь и Алька вспомнил, что Альфонс говорил с ним о хоккее.
— Идет! — решил он. — А Майгонис остается в резерве. На всякий случай.
— Кто будет судьей?
— Гунтис. Он хоть сам не играет, но правила игры знает на зубок.
На том и порешили.
— Смотри, не забудь свисток, — наказывали Гунтису ребята.
— Хочешь, я тебе дам свой? — предложил Майгонис.
Во время решающего соревнования Алька, Андрис, Альфонс и близнецы не бегали, а носились по ледяному полю, словно птицы в небе. Янка каменной стеной стоял в воротах, сложенных из старых ящиков.
— Алька, не спи, гляди, где Петерис! — кричали Мара и Лара.
— Альфонс — к воротам! Урра-а! 1:0 в нашу пользу! — визжал в исступлении Вовка. — Молодчина Альфонс!
Борьба продолжалась. Вдруг на поле образовалась куча-мала. Гунтис свистел что есть мочи. Наши и ребята Петериса вторили ему.
— Ваш левый защитник подставил ножку нашему правому нападающему, — объявил Гунтис.
— Врешь! — кричали соседские мальчишки. — Вы мошенничаете!
— Нам тоже надо своего судью! — потребовал Сережка.
— Как хотите. Мы все равно вам всыплем, — согласился Алька, и игра продолжалась.
— Эх ты, Янка! Зевака! Зря поставили его в ворота! — посыпались на вратаря упреки, когда счет сравнялся — 1:1.
— Ну, чего пристали! — растирая кулаком нос, огрызался Янка и вдруг бросился животом на лед.
— Поймал! Молодец, Янка! Фигушки вам! — на радостях надрывались наши.
Соседи куда больше тренировались, но у наших техника была лучше. Поэтому силы оказались равными. Игра кончилась вничью — 5:5, причем три из пяти забил Альфонс. В глазах девочек он стал героем.
— Мы бы непременно победили, — утверждал Алька, — но разве это лед?
— Смотрите — поверху вода!
— Это каша, а не лед, — говорил своим Петерис. — Был бы мороз, мы бы им показали.
Как-то совсем незаметно вражда между обоими дворами утихла. Конечно, ребята Петериса завидовали Алькиной бригаде из-за штаба, из-за ружья, но больше всего из-за полковника. Но и соседские ребята имели свои преимущества. Двор у них был больше, на дворе — свой каток и дворничиха была куда покладистей.
Так как в штабе высмеивали всех, кто ругался, дрался, плевался, то ребята Петериса старались вести себя прилично. С ними, с Алькиными бригадниками, шутки плохи. Однажды даже Петерису и Сережке запретили приходить в штаб целую неделю.
С приближением весны все чаще заходил разговор о найденной лодке.
— Майгонис, ты обещал поговорить о парусе, — напоминали мальчику ребята.
— Сейчас есть свободное время, мы бы могли начать шить, — предложили девочки.
— Вот здорово будет! Подтянул парус и — айда! Грести не надо. Позвонить бы дяде Кришу: а то он еще забудет, что обещал помочь нам починить лодку. У него своих дел хватает.
— Алло, алло! — кричал в трубку Майгонис. — Дядя Криш? Мы хотим сшить парус для лодки, только не знаем, какой величины и как его шить.
— У вас еще лодки нет, так что рано говорить о парусах.
— Да вы же сами обещали помочь ее чинить!
— Я и не отказываюсь, но ведь еще зима. Нам теперь никак не удастся туда поехать. У вас уроки, у меня работа. Придет весна, наступят каникулы, тогда можно будет ездить чинить лодку. Успеем и лодку починить, и паруса сшить, — успокоил ребят дядя Криш.