Ребята нашего двора. Вот это было лето!
Шрифт:
— Так это здесь будет новый парк? — отвлек ребят от работы маленький старичок с белой бородкой.
— Не парк, а сад, — поправил его Гунтис.
— А это ямы для деревьев?
— Для деревьев, дедушка.
— Великоваты ямы-то. Каких великанов вы тут надумали сажать?
— Чего он пристал к нам? Шел бы своей дорогой, — заворчал Сережка.
Но старичок снял пиджак, аккуратно его свернул и положил на камень.
— Придется помочь вам. Меня сюда прислали.
— Значит, вы ученый садовод? — поинтересовался
— Ученый, не ученый, а садовод.
Старик достал из сумки фунтик и высыпал из него на ладонь мелкие семена.
— Где тут у вас плац для мячиков?
Ребята показали.
— Пусть девочки граблями хорошенько разрыхлят землю и польют как следует. Посеем вот эти семена, вырастет у нас травушка-муравушка. Вы ее поливайте прилежно, обкашивайте. Можно хоть плясать на зеленом ковре.
Громко гудя, во двор въехали два грузовика с деревьями.
— Они же маленькие! Хворостинки какие-то! — разочарованно протянул Вовка.
— А тебе подавай большие деревья, да чтобы сразу и с листьями? Ничего, они вырастут, оденутся листвой, — улыбаясь, ответил садовник.
— Да, а как же на площади Коммунаров? Там сажали большие деревья. Папа говорил, их привезли с корнями и посадили в огромные ямы, — не сдавался Вовка.
Видя, как стараются дети, во двор вышли и взрослые.
Дядя Криш поплевал на ладони, взял лопату и, будто играя, стал копать яму за ямой. Вовка стоял рядом и, разинув рот, наблюдал, как ходят выпуклые мускулы на руках дяди Криша.
Мать Альки, тёть-Силинь и мать Гунтиса помогли сажать деревья, кусты, цветы. Девочки подносили воду. А бабушка Заринь поливала из своей маленькой лейки.
Пришла нарядная Янкина мать и принесла целую корзину рассады гвоздики.
— Гвоздика — это, знаете ли, мои любимые цветы, — сообщила она.
— Хорошо, хорошо, спасибо? Сажайте ее вон на ту клумбу, — указала тёть-Силинь.
— Я — сажать?! — переспросила мать Янки и посмотрела на свои холеные руки. Но больше она ничего не сказала, а пошла и посадила рассаду, да еще полила ее водой.
Когда много работы, время летит точно на крыльях ветра.
— День короток, понимаете? — жаловался Майгонис. — То школа, то уроки, то красить скамейки в новом саду. Глядишь — тут уж и вечер подошел.
Однако ребята твердо решили закончить все к майским праздникам. Приближались экзамены в школе, которые для многих, как например для Альки, Гунтиса и близнецов, были первыми в жизни. Кроме того, у ребят были свои, как выражался Гунтис, «общественные обязанности». Заключались они вот в чем.
Частенько отворялось какое-нибудь окно и одна из матерей кричала Майгонису, Альке или еще кому-нибудь из ребят:
— Будь добр, принеси мне два батона с изюмом, — и подавала деньги.
Тот, к кому обращались, стряхивал с себя песок и стрелой летел в булочную.
Подобные услуги были для ребят делом чести. Давно миновало то время, когда их называли озорниками и хулиганами.
Бабушке Заринь никогда больше не приходилось самой спускаться в подвал за дровами. Ребята доставляли ей хлеб, молоко и другие продукты. Когда зимой однажды она заболела, девочки готовили ей еду и убирали комнату. К бабушке Заринь особенно крепко привязались малыши, потому что она знала много прекрасных сказок.
Однажды, когда сад уже был посажен, футбольное поле устроено и оставалось доделать лишь кое-какие мелочи, к Альке прибежала сильно расстроенная тёть-Силинь.
— Конец вашему саду и футбольному полю.
— Как «конец»? — не понял Алька.
— Вот так. Один из исполкома разрешил там построить гаражи, целых четыре штуки. Молодой Тимофеев уже возит материалы.
— Не может быть! — Алька одним махом скатился по лестнице.
И верно! Посередине футбольного поля стоял грузовик, и из него как раз выгружали доски. Зеленая, только что взошедшая травка была затоптана, площадка вся в бороздах от автомобильных колес.
— А мы так ровняли, ухаживали за ней, поливали. — На глазах у Лары стояли слезы.
Алька бросился к селектору.
— Наш сад разоряют! — От волнения он кричал во весь голос.
— Что ты выдумываешь! Кто разоряет? Говори толком, — откликнулись со всех сторон.
— Сейчас же всем собраться на большом дворе! — выкрикнул Алька и бросил трубку.
Вскоре возле досок собрались почти все ребята. Туда же пришли мать Альки, мать Янки, дядя Криш и другие взрослые.
В эту минуту во двор въехала еще одна машина и направилась прямо туда, где росли гвоздики, посаженные матерью Янки.
— Куда вы едете? Разве не видите — там цветы и кустики! — закричали все.
— Нам-то что? Как велели, так и делаем. Здесь нам отвели место под гараж. — Из кабины вылез Тимофеев.
— Как же так? — вступилась Алькина мать. — Ребята старались, мы все им помогали, а теперь вдруг — гараж! Так нельзя.
— Ну, что ж, там, наверно, знают, что делают. Могу показать разрешение. — Тимофеев вытащил из кармана какую-то бумагу. — Пожалуйста, посмотрите.
Дядя Криш взял бумагу и громко прочитал:
— Настоящим разрешается гражданину Тимофееву Ф. М. строить гараж во дворе дома № 44. Подписал начальник коммунального отдела. Подпись, правда, не разобрать, но печать есть.
— Но остальные трое вовсе не живут в нашем доме, — воскликнул Петерис.
— Ну так это тройное свинство, — не удержался Майгонис. — Сами сперва разрешают, а потом заваривают такую кашу!
— Тише, ребята! Криком не поможешь. Поговорим с управдомом и полковником, тогда будет видно, что делать, — успокаивал детей дядя Криш. — А вам, гражданин, советую пока не спешить с постройкой гаража. И другим это передайте.