Рецепт кошмарного сна
Шрифт:
Вожатый третьего отряда Леха Ёлкин сидел в кустах перед корпусом малышей и ждал, когда его возлюбленная Ася Головкина хотя бы покажется в окне своей комнаты. Выходить на свидание с Ёлкиным Ася категорически отказалась.
В это же время мальчики ёлкинского третьего отряда готовили крупномасштабную акцию против соседней палаты девчонок. Там, по их мнению, все должны были уже спать. В ночные планы входило: а) нарядившись в простыни, перемазать девчонок зубной пастой; б) того, кто проснется, как следует напугать и в) по окончанию устроить небольшой пир
План разработал лично Вовка Антохин. Он был рыжим от кончиков вихров на голове до пяток. Там, где не росли волосы, все его тело покрывали густой слой конопушек. Поэтому характер у Антохина был категоричный: он главный – и все! Первые несколько дней смены с ним пытался спорить Колька Рязанов. Но из-за своей тщедушности был бит и занял роль помощника. Прозвали их – Бим и Бом. Потому что Вовка в случае чего тут же пускал кулаки, и от далеких лагерных корпусов эхом отлетало мелодичное: «Бом-м-м-! Бим-м-м-м! Ух! Ах!» и множество других звуков.
Пока мальчишки с возней и криками уточняли план действия, в палате девчонок стояла тишина. Уставшие ждать прихода соседей – а девчонки, конечно же, знали о ночном визите, – многие успели уснуть, а кто еще не уснул, тот проваливался в сладкий сон, из которого еще можно было вынырнуть, но желания уже не было никакого.
Не спала только Тим.
Она прислушивалась к шуму за стеной, к шебуршанию травы за окном, к шелесту листьев и придумывала всякие ужасы.
Вот причудливые тени легли на потолок, дернулись раз, другой, встряхнулись и тонкой струйкой потекли к стене. Здесь они собрались в уверенный ручеек и устремились к кроватям. Тень не видит, она чувствует. Малейшее движение, и вокруг шеи жертвы затягивается смертоносная петля.
Сонно причмокивая, заворочалась толстая Алка Потапова. Тень издала беззвучный вопль и обрушилась на кровать.
Или вот висит на стене портрет девушки. Давно висит, уже и пылью покрылся. Сколько раз его пытались перевесить, а он опять появляется на этом месте. И каж-дую ночь в полночь губы девушки наливаются алой кровью, рот расплывается в хищной улыбке, и глаза девушки начинают охоту. Справа бьется в последних судорогах Алка Потапова. Тень сегодня будет сыта. Глаза беспокойно рыщут по стенам, потолку, пробегают по кроватям и вдруг замирают, встретившись с остановившимся взглядом Ольги Каплиной. Ольга, как сова, часто спит с отрытыми глазами. И этого ответного взгляда достаточно, чтобы девушка распахнула рот и вонзила острые зубы в шею жертвы.
А вот еще. В открытое окно потянуло сквозняком. И вместе со свежим ветерком в палату проник запах тления. Это Костяная Старуха снова охотится на Таньку Сидорову. Когда-то давно Танькин брат нарушил запрет – включил черный магнитофон. Хотя родители ему строго-настрого запретили это делать. После того, как магнитофон стал выплевывать из себя песни и чужие слова, с работы не пришел папа, а вслед за ним и мама. А потом на пороге сидоровской квартиры появилась Костяная Старуха, забрала брата и стала ждать Таньку. Но Танька в тот день как обычно задержалась на тренировке по плаванью. И Костяная Старуха ушла, пообещав зайти попозже. С тех пор она пытается где-нибудь застать Сидорову. И вот она ее настигла. И теперь Таньке от нее не уйти.
А рядом с Танькой спят, сдвинув кровати, две сестры, Ирка и Ленка Колосовы…
Додумать Тим не успела, потому что в эту ночь еще кое-кто не спал. И этот кто-то, громко шурша травой, прошел под окнами девчачьей палаты. Тим бесшумно прокралась к окну и выглянула из-за занавески.
За окном было темно. Далекий фонарь тонул в зелени. Да и за густым кустом, ветки которого так и норовили забраться на подоконник, разглядеть что-то было невозможно.
Шуршание повторилось.
Кто-то внаглую расхаживал вокруг их корпуса, не прячась от ночных дежурных.
Тим стало страшно любопытно, кто это.
– Не усну, пока не узнаю, – прошептала она, осторожно влезая на подоконник. Отсюда можно было разглядеть хотя бы ноги идущего.
Неизвестный снова прошел вдоль кустов, но никаких ног не появилось.
Тим, взбрыкивая голыми пятками, полезла обратно. Ей вдруг стало не по себе. Человек обычно ходит ногами по земле, носками ботинок поддевает траву, от этого раздается шуршащий звук. Если ничем не ходить и ничего не поддевать, шуршать будет нечему.
Шуршание раздалось рядом с Тиминым ухом.
– Мама! – завопила Тим, плюхаясь на ближайшую кровать.
Дальше с ее зрением стали происходить странные вещи. Сначала перед ее глазами запрыгали темные пятна – что-то черное, похожее на простыню, метнулось в сторону. Подоконник вдруг осветила яркая луна, и в этом свете появилась красная рука. Над ней показался некто с пронзительно зелеными глазами. Некто провел красной ладонью по подоконнику. Рука замерла, зацепившись браслетом за шпингалет рамы.
Раздалось злое шипение. Рука дернулась. И одновременно с тонким звоном разорвавшегося браслета Тим почувствовала сильный толчок в бок.
– Совсем одурела, – недовольно произнесла Каплина – именно на ее кровати Тим и оказалась.
Тим сползла с чужой кровати, и тут на нее посмотрело нечто белое с черными провалами глаз.
– Привет! – глухо произнесло нечто. – Я привидение. Жуткое, но симпатичное!
И Катька Тимофеева, называющая себя Тим, с визгом помчалась к своей кровати.
– А я тень от привидения, – добавило еще одно белое существо, отделившееся от первого. И на голову Тим что-то полилось.
– Ах ты, гад! – Катька подпрыгнула, перехватывая руку Кольки с зубной пастой. – Сейчас я тебя так намажу!
– Тикай! – заорали от дверей. – Нас заметили!
В коридоре раздался топот множества ног – зрители побежали прятаться в палату.
Вовка, а в роли Карлсона выступал именно он, первый сообразил, что к чему, и сразу же отступил к дверям. Замешкавшийся Рязанов споткнулся о длинную простыню, в которую был завернут, а полетевшая в его сторону подушка окончательно сбила его с ног.