Рецидив
Шрифт:
— Это хурракан, командир отдал при старте.
— Что?
— Корректор памяти. Может, и нам пригодится. Но эта штука стреляет сгустками какого-то поля, разъедающего любой материал. Можем побороться с местными охранниками на равных. Ну что, полковник? Идёмте искать наших?
— Вы знаете, куда идти? — усомнился Спицын.
— Не знаю, но тут особенно не разгонишься, выбор невелик: либо вверх, либо вниз. Это скорее всего база вроде той, что была на Сьёне. Разберёмся.
— Мне бы вашу уверенность.
— Так я ведь не один, а с вами. — Евгений лукаво прищурился. — Как говорится, одна голова хорошо, а две…
— Мутант! — подсказал Спицын неприветливо.
Жарницкий
— Ну, если вы способны шутить в таких обстоятельствах…
— То что?
— Мы зачислим вас в свою команду. Тем более что стреляете вы как снайпер.
Спицын покосился на убитого им инопланетянина.
— Хотелось бы обойтись без этого.
— Тут уж как повезёт. Не расстраивайтесь, это всего лишь халдей, искусственный организм, к тому же получивший приказ уничтожить вас.
Евгений первым направился в коридор за оставшейся открытой дверью, куда убежал пятнистый унисорг.
Иной мир, остров
День
Он не был сумасшедшим.
Он помнил, как противник легко расшвырял двух отлично подготовленных рукопашников по углам комнаты в Мосфильмовском переулке и готов был добить каждого, обладая умением мгновенно менять вектор атаки и перемещаться с небывалой скоростью.
Максим и сам умел входить в боевой транс и сражаться со многими противниками сразу. Комбинации «спаса» и «барса» — систем подготовки бойцов тренерами ГРУ, строились так, чтобы из одного боевого положения можно было и нанести удар, и сделать бросок, и провести болевой приём, что позволяло чувствовать себя организатором боя и предугадывать развитие событий.
Но Палч оказался гораздо более серьёзным противником и не дал ни Максиму, ни Савелию возможности на скорости провести приём или нанести удар, он просто действовал и двигался намного быстрее их.
Соглашаясь на бой с ним, Максим ещё не знал, что противопоставит инопланетному наёмнику, но, во-первых, не испытывал страха, а во-вторых, рассчитывал на спонтанность своих боевых рефлексов, богатую палитру освоенных приёмов, скорость и точность схода с вектора атаки и на удары по болевым точкам противника, что позволяло ему особенно эффективно расправляться с бойцами намного сильнее его. Занимаясь боевыми искусствами с детства, он овладел и так называемыми «техниками превосходства», что являлось базой сохранения психического спокойствия в экстремальной ситуации. По крайней мере он надеялся на это. И, как оказалось, напрасно надеялся.
Палч начал бой первым. Исчез, превращаясь в призрачный тающий силуэт.
Прежде чем Максим успел сосредоточиться на аналитическом уклонении от атаки, противник оказался в пределах зоны поражения и нанёс удар.
Спасло то, что инопланетянин был абсолютно уверен в своем превосходстве и не воспринял землянина как достойного бойца. Максим увидел его — визуально, в пространстве защиты, и психически — как летящий в лицо сгусток тьмы. Удар он пропустил — странный, быстрый, лёгкий и в то же время когтистый, словно по скуле врезало жёсткое птичье крыло, однако успел пресечь комбинацию — ответным ударом ребром ладони и подтянув к животу колено, куда пришёлся второй удар Палча.
К счастью, инопланетянин не воспользовался секундной задержкой ответа и не держал в руке ножа. Он собирался первым же ударом парализовать противника и впоследствии добить. Но Максим не зря всю жизнь занимался закалкой тела и умел держать удар, образно говоря, не хуже наковальни, на которую обрушивается молот. Поэтому атака чужака результата не принесла, несмотря на невиданную скорость движений; двигался он гораздо быстрее любого человека и быстрее самого Максима.
Откуда-то издалека прилетел слабый женский голос:
— Макс, он птица…
Слова Ольги дошли до сознания не сразу. Палч успел ещё дважды обрушить на майора свои «когтистые» атаки, прежде чем Максим осознал услышанное и понял, что его умение находить на теле противника болевые точки не пригодится.
Во-первых, нервная система инопланетянина была организована иначе, и опыт прежних боёв послужить аналогом для контратак не мог: нервные узлы на теле Палча располагались не там, где у нормальных людей, несмотря на близкое к человеческому строение тела.
Во-вторых, он сражался не в обычной одежде, не способной, как бронежилет, защитить тело от ударов, а в комбинезоне, обтягивающем тело, как вторая кожа, и похожем на слой чешуи. Лишь после возгласа Ольги Максим подсознательно определил, что это за комбинезон — перья!
И в-третьих, попасть в Палча оказалось делом чрезвычайно трудным, потому что его реакция вдвое, а то и втрое превосходила человеческую! Максим лишь дважды задел его плечо и руку при ответном контрприёме, и, хотя он владел техникой «быстрого касания» и мог молниеносно отвести направленный на него ствол пистолета или выбить нож из руки противника, в данной ситуации его навыки оказались бесполезными. Противник двигался быстрее, реализуя ту самую «технику превосходства», которую практиковал сам Одинцов. Спасала лишь защита от ударов, наносящихся с нарастанием силы. Способность держать удары стала таким же рефлексом для Максима, как дыхание, и он мог терпеть их вплоть до «девятого вала» атаки, будучи уверенным, что тело само защитит себя, закованное в «железную рубашку» психофизической устойчивости.
И конечно же, очень помогло неожиданное предупреждение Ольги. Зная, что противник перед ним не обычный человек (он знал это и раньше, но не сопоставлял параметры), а человек-птица, он теперь мог не тратить силы впустую и драться «на ответе». Надо было срочно реализовывать другие способы защиты и атаки, которые могли бы снивелировать преимущество инопланетного спецназовца и дать шанс на победу.
«Девятый вал» он вспомнил не зря. Основой этого упражнения в психофизической подготовке воина было использование мыслеобраза нарастающих по скорости движений — «волн». Исполнитель был обязан постепенно увеличивать скорость атак (и защищаться от них при спарринге) по принципу «волнения на море». Несколько «волн» следуют не на очень высоких скоростях, но одна из них достигает предела скорости и особо эффективна, это и есть «девятый вал». Максим не раз демонстрировал это умение при выполнении спецзаданий и знал, каков его предел.
Но противник все движения проводил на пределе возможного, все его удары являлись «девятыми валами», и противостоять им было всё труднее и труднее.
Тогда Максим совсем перестал искать ответы на атаки инопланетянина и сосредоточился на защите, пытаясь блокировать удары или вовремя уходить от них. Одновременно он готовил один удар, тот самый «девятый вал», но «без мелких волн», отнимающих немало энергии.
Палч, видя отсутствие активности у противника, немедленно этим воспользовался, закрутив цепь лихих «петушиных» наскоков, и самоуверенность его в конце концов подвела. В какой-то момент он оказался в сфере поражения Максима, и тот ударил — в голову, из немыслимого положения, как бы и не видя и не целясь, изо всех сил, с выплеском энергии. И попал!