RECKLESS
Шрифт:
— Сыграем в игру? — выгибает он бровь, а я охотно киваю. — Играем в игру: правда или минус одна вещь. Задаем вопросы по очереди, если ты не отвечаешь, то снимаешь с себя одну вещь, — он ухмыляется, и мне становится невыносимо жарко.
WAYVES — Follow Me
— Ладно, я первая. Какие были последние слова той девушки, чтобы тебя отшить? — копирую его усмешку, а Крис тем временем усаживает меня на свои колени, облокачиваясь на изголовье кровати.
— «Что значит: извини, я не в твоем вкусе?» И да, это я ее продинамил, — вкрадчиво сказал он, и я не смогла сдержать
— Во сколько лет ты лишилась девственности? — ну конечно, что же ещё можно было ожидать от Криса. Если бы была трезвая, обязательно бы покраснела, но сейчас в моих венах полно уверенности.
— В 16 лет, — пожимаю я плечами.
— Окей, меня всегда интересовал вопрос, что классного в том, чтобы тебе разъебали всё лицо? — положив руки на грудь парня, спросила я и посмотрела ему в глаза.
— Все дело в адреналине. После первого удара тебе хочется нанести ещё и ещё, пока твои костяшки не разобьются до мяса. Это необратимый отсчет. Ты просто выплёскиваешь все чувства с каждым ударом и опустошаешься, — взгляд брюнета был отстраненным, и он все время смотрел в окно, хмурясь.
По правде говоря, не часто увидишь такого Криса. Сейчас он сидит со мной, а не кадрит очередную девушку на ночь, что очень странно. От него сегодня я не слышала ни одного плохого слова про себя, что безумно странно.
Это же Шистад, он будто питается чужими страхами и слабостью. Он всегда хочет чувствовать себя Королем ситуации и никогда не раскрывает своих чувств.
Ну что ж, если не вытащить из него правду, хоть полюбуюсь накаченным телом.
— Я нравлюсь тебе?
— Вообще-то, моя очередь задавать вопрос, — ухмыляется он.
— Подождешь, я спросила, отвечай либо раздевайся, — требовательно говорю я, на что он усмехается и выставляет руки мол «не кипятись».
— Окей, — говорит он и снимает с себя футболку, откидывая её на другой край кровати. — Только смотри, чтобы слюни не потекли, — говорит он, а я приоткрываю рот.
— Да боже, хоть когда-нибудь ты не будешь заносчивым кретином? — развожу я руками, а он заливается смехом. — Что? Тебе смешно?! — непонимающе смотрю я на него.
— Очень иронично, ибо ты так усердно избегала каких-либо типов парней, чтобы не влюбиться, но выбрала самый худший вариант и влюбилась. По уши, сладкая. Я знаю, что ты просто без ума от меня, — его губы двигались медленно, находясь на небольшом расстоянии от моих. Слишком. Это слишком для меня.
— А ты трус, которому легче закрыться от меня, чем признаться, что ты испытываешь ко мне, — так же тихо говорю я и вижу, как его глаза становятся полостью черными.
И в этот момент, они оба поняли, что ни к чему хорошему это не приведет.
Его разум затмевает злость, а её — обида.
Они чертовы сумасшедшие, которые с каждым разом всё больше и больше причиняют друг другу боль.
Обида сжигает изнутри, перекрывая злость к Крису. Злость, которая в любую минуту может вспыхнуть огнём. Я ненавижу то, как он знает меня, словно умеет читать мысли. Неужели, я настолько наивна?
— Мне не слабо сказать тебе,
— Катись к хуям, Шистад! — алкоголь берет верх, и я отталкиваюсь ладонями об его грудь, быстро вставая с кровати. — Боже, я ненавижу тебя всеми фибрами своей души! — тычу я в него пальцем, а он лишь поднимает бровь и взглядом «Меня все заебало, мне не интересно» смотрит на меня.
— Ты закончила? Тогда вали нахуй с моей комнаты, — и тут я полностью тону. На самое дно, разъёбывая все «почему» о камни.
Сейчас просто хочется въебать не ему, а самой себе за то, что допустила это.
Ну что, рада? Тебя выставили шлюхой, которая отработала своё и теперь катится на все четыре стороны!
Обожаю своё внутреннее «я» в такие моменты. И так нелегко, так ещё и «она»
— Я не ясно выразился?
Глотаю ртом воздух и сдерживаю, из последних сил, сдерживаю поток слез, которые вот-вот затопят всё вокруг. Делаю несколько шагов назад, а затем в полной темноте рыскаю дверную ручку, громко хлопая дверью и прижимаясь спиной к холодной стене, жмуря глаза.
Это не может быть правдой.
Но это правда.
Так не бывает.
Бывает.
Почему всегда какое-то дерьмо происходит со мной?
Притягиваешь.
— Да господи, заткнись ты наконец! — шиплю я в пустоту и больше не сдерживаю всхлипы, чувствуя обжигающие слёзы на щеках.
Черт. Черт. Черт.
— Ева? — будто голос из сознания. — Ева? — это не он. — Ты что тут делаешь? — женский силуэт освещает лишь тусклый светильник.
ЧЕРТЧЕРТЧЕРТ
— Ну, — мычу я, быстро вытирая слезы ладонью. — Я… искала ванную, — отрываюсь от стены и подхожу к Вильде, которая, по-видимому, вовсе не трезвая.
— О, мне как раз ту-д-а, — улыбается она и кладет свою руку на плечо, буквально повисая на мне. — Кажется, меня сейчас стошнит, — хихикает она, а я закатываю глаза.
Блять.
Ви указывает пальцем вперед, и я тащу её к самой дальней двери на втором этаже. Дотянувшись до включателя, я открываю дверь ногой, а затем Хэлеруд кидается к унитазу, начиная выкашливать из своего желудка весь алкоголь.
Собираю волосы девушки и присаживаюсь на корточки, устало вздыхая. Кажется, именно в этот момент я полностью протрезвела. В голове всё стояло табуном, а веки пылали.
Мне искренне жаль своих друзей, ведь когда я нахожусь в алкогольном опьянении, я неуправляема. Честно, я ценю их за то, что уверена, что они не бросят меня в трудной ситуации.
Ох, когда я в здравом уме, я ненавижу своё вечно непрекращаемое анализирование событий. А ещё на душе безумно гадко. До такой степени, что хочется присоединиться к Вильде и выблевать все органы.
— Ева, мне больно, — говорит подруга, и я ахаю, отпуская ее волосы.
— Прости, — хриплю я и встаю на ноги, нажимаю кнопку «смыв» и закрываю крышку унитаза. Тем временем, Ви умывается и поправляет свою юбку.