Рефераты для дурёхи
Шрифт:
В фильме Козинцева, напротив, все непонятно, сжато, скомкано, сокращено до предела, и при этом все-таки появляется ощущение занудства и скуки. Если бы я до этого не читала трагедии глазами, я бы почти ничего не поняла в фильме. Что происходит? О чем идет речь? Что они хотят друг от друга? Если бы не блестящая игра Юрия Ярвета, Олега Даля, Баниониса и Галины Волчек, поставленных в жесткие условия отсутствия текста, а также монументального, но скучного замысла режиссера, фильм вообще не стоило бы смотреть. Да, наверно, этот старый фильм 1970 года сейчас никто и не смотрит.
Трагедия «Король Лир» у Шекспира начинается с сути, стремительно и динамично. Она лишена длинного пролога или экспозиции. Глостер и Кент, которые потом окажутся
Родители беззащитны перед нелюбовью детей. Хотя королю Лиру и Глостеру изменяет отцовское чутье любви: они выбирают не достойных детей, а выродков, только потому, что те льстят им и лицемерят. На самом деле они ненавидят отцов, однако ради выгоды и корысти готовы играть в пылкую дочернюю или сыновнюю любовь, чтобы после выбросить отцов прочь, на улицу, как ненужный балласт с корабля.
У Козинцева львиную часть времени, которую можно было бы сохранить для шекспировского текста, занимают длинные безмолвные и нудные проходы массовки. В прологе сотни каких-то оборванных нищих с уродливыми и изможденными лицами идут по пустынному берегу моря, по песчаным дюнам, еле передвигая ноги. Наверное, Козинцев хотел символизировать этими кадрами страдающий народ, подданных короля Лира, о которых никто не заботится и которых властители бросили на произвол судьбы. Тревожная музыка Дмитрия Шостаковича усиливает это впечатление.
Козинцев выбирает фоном, на котором разворачивается трагедия, пустынный, без единого кустика приморский пейзаж. Тяжелая и давящая на зрителя стена средневекового замка подобна Эльсинору в «Гамлете» (тоже фильм Козинцева со Смоктуновским в главной роли). Суровый и мрачный бесцветный фон. Фильм черно-белый, как будто режиссер хочет подчеркнуть непримиримую борьбу черного и белого, зла и добра в душе человека и в природе. Фильм чужд оттенков цвета, нюансов человеческих взаимоотношений. Козинцев словно мажет героев одними черными или белыми красками.
У Шекспира даже в трагедии есть юмор, и смешное появляется в самых трагических обстоятельствах. Например, когда Эдгар, законный сын графа Глостера, как поводырь ведет своего ослепленного отца в Дувр. Граф Глостер хочет покончить самоубийством и просит сумасшедшего Тома, за которого принимает сына, привести его на высокий утес, откуда он намерен спрыгнуть в бездну и разбиться насмерть. Эдгар ставит отца на малюсеньком холмике или даже на ровном месте и убеждает слепого, будто они стоят на краю опасного и страшного обрыва:
Эдгар
Вот это место. Стойте, господин.Какая жуть – заглядывать с обрываВ такую глубь! Величиной с жука,Под нами вьются галки и вороны.Посередине кручи человекПовис и рвет морской укроп, безумец,Он весь-то с голову, а рыбакиНа берегу – как маленькие мыши.На якоре стоит большой корабль.Он сверху шлюпкой кажется, а шлюпкаНе больше поплавка – едва видна.О камни ударяют с шумом волны,Но их не слышно с этой высоты.Шекспир смеется в таких обстоятельствах, в каких менее талантливый художник никогда бы не решился даже улыбнуться, больше того посчитал бы это святотатством. Разве допустимо смеяться в момент самоубийства и накануне смерти? А Шекспир это делает и восхищает нас своей писательской смелостью. Эдгар говорит себе: «Пародиею этой на прыжок \\ Я вылечить его хочу».
Эта сцена, кроме того, дает Шекспиру простор для яркой театрализации, для блестящей игры актера, способного в этом эпизоде показать чудеса перевоплощения. Как только слепой граф Глостер прыгнул на одном месте, он упал и очнулся не сразу. Эдгар меняет голос и выдает себя за моряка, который якобы ошеломлен воскрешением Глостера, оставшегося в живых после падения с такой чудовищной высоты:
Ты что же: воздух, пух иль паутина,Что рухнул с этой страшной высотыИ не разбился вдребезги? Ты дышишь,Не ранен, разговариваешь, цел!Подумай, десять мачт, по крайней мере,Перелетел ты по отвесу вниз.Вот чудо!Шекспир иронизирует над обыденным представлением о небесных чудесах. Спасает от смерти графа Глостера не какой-нибудь ангел с крыльями или святой угодник, а сам дьявол. Вместо безумного Тома именно он сделался поводырем Глостера. Нарисованный облик сатаны в передаче Эдгара – свидетельство потрясающего чувства юмора Шекспира, тем более что престарелый Глостер безусловно верит нелепым россказням своего сына.
Эдгар
Скажи, кто был с тобой там, на утесе?Глостер
Несчастный нищий.Эдгар
Сверху на меняГлядел он парой глаз, больших, как месяц.Он был рогат и с тысячей носов.То был какой-то бес. Тебя, родимый,Поздравить можно: небеса спаслиОт гибели тебя. Они все могут.Глостер
(…)Я черта принимал за человека.Бродяга сам о бесах толковал,И он привел меня к тому обрыву,Козинцев эту сцену изъял из фильма. Она ему не нужна, потому что не вписывается в его мрачно-трагический замысел. Эдгар у Шекспира предстает поэтом, фантазии которого можно только позавидовать. У Козинцева Эдгар (актер JL Мерзин) – сутуловатый, придурковатый и малозначительный малый. Козинцев придумывает целый ряд кинематографических сцен, безмолвных кадров, по-видимому с его точки зрения эффектных, которых в трагедии Шекспира вообще нет.
К примеру, Эдгар в фильме бежит из дома отца, перепрыгивая через заборы, падает на землю и прячется от слуг, которые посланы графом Глостером, чтобы найти и убить его. Эдгар лежит в грязной канаве на пустынном морском берегу. Мимо безмолвно идут нищие. Эдгар рвет на себе одежду, вымазывает грязью лицо и тело и голый, босиком шлепает по грязи вслед за нищими. Козинцев, наверно, рассчитывал, что зритель будет плакать от сочувствия несчастному, уподобившемуся нищим. Но зритель вряд ли оценит эти назидательные режиссерские образы в лоб.