Рефлекс убийцы
Шрифт:
— Но ты не веришь?
— Нет. Вторая горничная, Галя, сказала, что Светлана уходила с кем-то на встречу… Говорила: «Скоро разбогатею, Галька, поеду на курорт, пусть египетские горничные за мной постели заправляют». С этой встречи Светлана не вернулась.
— А к кому она ходила?
Архипов вздохнул так тяжко, что Надежде Прохоровне показалось — прямо в ухо теплым воздухом дунул:
— Наверняка не знаю ничего. Одни догадки. Позавчера в наш отель приезжал один тип — замначальника охраны крупного столичного холдинга. Его начальство у нас малый корпус зарезервировало,
— Подожди, — перебила баба Надя. — А Баранкин этот где? Почему он не скажет — с ним горничная встречалась или нет?
— Пропал Баранкин, — вздохнул Пал Палыч. — Из поселка, что неподалеку от нас выехал, в Москву въехал, но до дома не добрался. Я его путь по камерам наблюдения ГИБДД пробил, по старой памяти…
— Поня-а-атно, — печально, раздумчиво протянула бабушка Губкина, скорее для выражения сочувствия, чем по сути дела.
— А мне вот ничего не понятно! — раскипятился сызнова Архипов. — У меня в малом корпусе скоро гости соберутся, я за их безопасность отвечаю, а вокруг одни непонятки и труп вдобавок!
Нервозность охранного шефа Надежда Прохоровна понимала вполне. Паша, поди, целый год без работы маялся, пока друзья-приятели не помогли на новое место устроиться. Старается. А тут…
Н-да, обжегшись на молоке, на кефир дуть будешь. Известная картина.
— Я-то тебе чем, Паша, помочь могу? — тихонько удивилась баба Надя.
— Приезжайте ко мне, — просительно вымолвил Пал Палыч и затараторил: — Малый корпус под гостей из холдинга зарезервирован, но пара номеров незанятыми остались. Поживите там, приглядите, пока гости не разъедутся, они всего-то на три дня приезжают…
— Я?! — перебивая, воскликнула Надежда Прохоровна.
— Да, вы, — кратко подтвердил охранный шеф. — Пожалуйста, мне так спокойнее будет. У вас глаз верный, вы можете…
Что может крановщица на пенсии, бывший кагэбэшник Пал Палыч в точности сформулировать не смог — про верный глаз обмолвился и замолчал. Даже вздыхать перестал. Замер и ждал ответа пенсионерки, успевшей достойно прославиться на сыщицком поприще.
Слов нет, такой аванс Надежде Прохоровне был приятен. Товарищ подполковник, гроза шпионов… или кого там еще из преступного элемента… А вон — поди ж. Сам обращается. Без бабы-Надиной помощи, мол, ему никак…
Надежда Прохоровна бросила горделивый взгляд на зеркальную дверцу шкафа в прихожей, напыжилась малость… Пришла заслуженная слава. Как есть пришла. Майор Дулин из местного РОВД — начальник убойною отдела! — неделю назад самолично с Новым годом поздравлял, грамоту, подписанную генералом, и букетик преподнес… Розы в ярком целлофане: пять штук плюс ветка пальмы.
Надежда Прохоровна приосанилась, вроде как собралась уже в поездку… но, унюхав, как дивно тянет из кухни прожаренным гусем, представив, как вокруг этого самого гуся за праздничным
— Паш, а ты не того, не этого — не зря беспокоишься?
— Да какое там зря, Надежда Прохоровна! — воскликнул Архипов. — Малый корпус резервировал под свой день рождения один из совладельцев холдинга! А гости соберутся на его поминки! Представляете?! Человек рассчитывал отпраздновать шестидесяти пятилетие, за месяц номера в отеле снял. А в новогоднюю ночь — скончался. Можете представить? Теперь вместо его дня рождения поминки справлять будут.
— Ух ты, — только и нашлась что сказать Надежда Прохоровна.
— А я о чем?! Нечисто тут, Надежда Прохоровна, нечисто! Печенкой чую — Светлана не сама погибла, и Баранкин не просто так пропал!
— А милиция что?
— А что милиция? — устало, перестав кипятиться, вымолвил Пал Палыч. — Света упала, ударилась головой и замерзла. После пропажи Баранкина еще трех суток не прошло, заявление не принимают — загулял мужик, на то он и праздник, чтоб мужики пропадали.
— И даже ты, Паша, ничего поделать не можешь? С твоими-то друзьями-связями…
— Надежда Прохоровна, какие связи, когда везде — новогодние каникулы, — многозначительно и грустно проговорил Архипов. — Все мои связи только одиннадцатого на работу выйдут, а за это время у меня всех постояльцев в малом корпусе переубивают…
— Ну ты загнул.
— А я, Надежда Прохоровна, битый. Привык уже печенке доверять. Если в моем отеле опять какая-то гадость твориться начнет…
Надежда Прохоровна будто воочию увидела, как обреченно махнул рукой охранный шеф.
Накрутил себя мужик. Ох накрутил.
Но правду молвил — битый. Такой нутром-печенкой что хочешь учует.
— Паш, а может быть, тебе с этими постояльцами связаться? Сказать, что, мол, творится черт-те что…
— Надежда Прохоровна! — перебил Архипов. — Какое связаться?! Какое «черт-те что»?!
Да если я только намекну постояльцам, что не могу гарантировать их безопасность, меня через пять минут под зад коленом с работы вышибут! Представьте — начальник охраны уговорил клиентов отказаться от заселения. Месяца не проработал, а уже клиентуру распугивает.
— Но ведь ты же об их жизнях беспокоишься, — неловко промямлила Надежда Прохоровна.
— А если все это чепуха и плод моих фантазий? — язвительно, по своему адресу прошелся шеф. — Если я, как пуганая ворона, собственной тени боюсь?
Уныние в голосе готового к увольнению охранника растеребило добрейшую душу пенсионерки. Маялся мужик — куда ни кинь, повсюду клин.
И людям от постоя отказывать негоже — подозрения одни, и сил нет за них за всех переживать.
Хороший мужик Пал Палыч, подумала Надежда Прохоровна. Правильный. Такому и спину прикрыть не грех. На небесах зачтется.
— Когда ехать, Паша? — тихо, плюнув на щедрые гусиные запахи, спросила баба Надя.
— Завтра. Утром я приеду в Москву, попробую уговорить родственников Баранкина быть понастойчивее, написать заявление в милицию. Закончу свои дела и заеду за вами, годится?