Регент. Право сильного

Кос Анни

— Если будем молчать о том, что знаем, то все обойдется. Никто ни словом, ни делом не указал на меня. Ни единая душа не заметила, что я явился на праздник позже всех. И старую няньку Эдину я не тронул даже пальцем. Со стражниками получилось лучше, чем можно было рассчитывать, а про тайную дверь знают единицы, и они будут молчать, опасаясь за свои жизни.

— Думаешь, Черный Волк оставит нас в покое? Да он душу из каждого вытрясет, будет искать, пока не найдет всех причастных!

— Кто вытрясет? — не понял Виддах.

Джалил истерично

рассмеялся. Какой смысл объяснять теперь, за что Ульф Ньорд получил свое прозвище? Уже не важно, да и поздно, слишком поздно пытаться все исправить.

— Сегодняшняя ночь была лишь началом, — промолвил наконец старший евнух. — Весь гарем под надзором: ни войти, не выйти без дозволения северян. Мы на виду: каждый наш шаг будет замечен, о каждом слове тут же доложат регенту. Убийцу уже, наверное, отвели вниз. Как думаешь, долго ли он промолчит под пытками?

Виддах криво улыбнулся.

— Промолчит. Об этом уже позаботились. А вам нужно успокоиться, иначе выдадите себя.

— Я сам расскажу лорду регенту, — зло пообещал Джалил. — Не желаю иметь с тобой ничего общего.

— Не расскажете, — Виддах спокойно опустился на диван и откинулся на подушки, перебирая пальцами пушистые кисти и оборки — Ключи от калитки были только у вас, а я, разумеется, не скажу, что выкрал их. Кроме того, регенту будет очень интересно узнать и про разговоры с госпожой Сурией, и о вашей близкой дружбе с лордом Зафиром.

— Двуличный змей!

— Вы повторяетесь, — сухо заметил Виддах. — Просто я оказался на шаг впереди вас. Молчите, если хотите жить. Если я узнаю, что вы хоть намеком, хоть взглядом указали в мою сторону, клянусь, потяну вас на дно за собой!

Джалил хотел что-то сказать, но сдержался и промолчал. Отвернулся, прошел по комнате несколько раз, погрузившись в тяжелую задумчивость.

— Отныне ты сам по себе, — сказал он в итоге. — Попадешь в беду — даже не пошевелюсь, чтобы помочь тебе. Но и подталкивать к краю не стану. Внешне все будет, как было, даже должность сохраняется за тобой. Но более не смей приближаться ко мне, ждать моей милости и покровительства. Хотел играть на первых ролях? Пожалуйста. Почувствуешь на своей шкуре, какова цена подобной наглости, — и, не прощаясь, он покинул комнату.

Виддах проводил его внимательным взглядом и, лишь убедившись в том, что старший евнух действительно ушел, позволил себе облегченно выдохнуть. Одна из расшитых подушек чуть соскользнула, из-под золотой бахромы показалась рукоять кинжала.

«Знал бы ты, Джалил Вали Шаб, как близко к тебе подошла тень смерти сегодня, не о наглости бы волновался совсем…», — подумал Виддах.

***

Рассвет вошел в комнату, ступая по коврам мягкими кошачьими лапами. Запрыгнул на постель, свернулся теплым клубком в ногах спящей женщины. Немного потоптался на месте, но потом осмелел, прокрался к ее рукам, лежащим поверх одеяла, лизнул мягким языком нежную кожу, приласкался, оставляя на щеках золотые отблески.

Арселия вяло потянулась, не желая просыпаться, но это неловкое движение разбудило Адиля. Он сел на постели, потер глаза и громко спросил:

– Мама, а что мы тут делаем?

Арселия резко подскочила на ложе, будто в ней распрямилась сжатая пружина, осмотрелась и замерла, увидев Ульфа. Воспоминания нахлынули волной, прогоняя остатки дремы. Несмотря на раннее время, северянин выглядел собранным и даже не слишком уставшим. Он уже переоделся и, по всей видимости, собирался уходить.

— Постой! — торопливо воскликнула она, поднимаясь на ноги и запахивая на себе просторное одеяние. — Не уходи сейчас! — и тут же исправила сама себя: — То есть, не уходите.

— После всего, что произошло этой ночью, мне кажется, обращение на “ты” меня уже не оскорбит, — насмешка, прозвучавшая в его словах, уколола в самое сердце.

Арселия вспыхнула, и лицо ее стало таким несчастным, что Ульф добавил чуть мягче:

— Это пустяк. Мне даже нравится. Особенно, если мне будет позволено то же самое.

Она не нашлась с ответом, просто кивнула, испытывая одновременно раскаяние и неловкость. Адиль же деловито выбрался из-под одеяла и свесил ножки с кровати, болтая босыми ступнями в воздухе.

— А где моя обувь? — нахмурился он. — И почему нет Эдины? Она же всегда помогает мне одеться утром.

Ульф и Арселия обменялись быстрыми взглядами — и регент чуть качнул головой, подтверждая самые худшие опасения. Императрица отвернулась и отошла к окну, зажимая рот ладонью, чтобы не издать ни звука и не напугать ребенка.

Ульф шагнул к мальчику и присел на край кровати рядом с ним.

— Мой господин, думаю, в ближайшие дни мы можем позволить себе небольшую игру.

— Какую? — в глазах ребенка зажглись искорки интереса.

— Попробуем жить так, как северяне. У нас очень холодно осенью, и поэтому одеваются все сами, как только просыпаются, не дожидаясь слуг. Иначе легко простудиться.

— Ага, — Адиль кивнул. — Я умею сам. Но обуви нет.

— Немедленно прикажу принести вам все необходимое.

— Тогда я подожду под одеялом, — мальчик забрался обратно на середину кровати. — Чтобы не пло-о-остудиться. А можно мне посмотреть вот это? — его палец указал на книгу в алой обложке с золотыми узорами, лежащую на столике неподалеку.

— Можно.

Адиль с удовольствием зашуршал страницами, рассматривая изящные завитки, украшающие каждый лист.

— Мой император, — регент встал и чуть поклонился.

Ульф подошел к Арселии и осторожно коснулся ее плеча.

— Выдержишь?

— Да. Ее убили, верно? Няню Адиля.

— Мне жаль.

Она тихонько всхлипнула, но тут же смахнула набежавшие слезы, чтобы мальчик ничего не заметил.

— Скоро придет бен Хайри, он хотел убедиться, что вам уже лучше, — тихо продолжил Ульф. — Если пожелаешь, он останется тут до моего возвращения. Ты в порядке?