Регент
Шрифт:
Глава шестая
Новость о том, что Дед ждет своих подчиненных на Дивноморье, несла по крайней мере одну положительную информацию: серьезной угрозы заговорщикам со стороны противника пока нет. Иначе бы резиденция полковника Засекина-Сонцева наверняка «сменила место жительства». Хотя…
Хотя, если все работники резиденции закодированы, серьезного провала вряд ли можно бояться. Даже если противники решатся произвести аресты, им достанутся только теплые трупы, которые никаким способом не удастся оживить… Не создано еще методик, способных
И тут он хлопнул себя по лбу.
Мастер допроса, ржавый болт тебе в котловину! А если сторонники императора сцапают тебя самого?…
А вот тут вполне могут возникнуть проблемы. Расколют тебя, бесценный ты наш!..
Это было неожиданное и крайне неприятное открытие.
Интересно, почему Дед не предложил ему поставить ментальный блок? Неужели уверен в стойкости капитана Башарова? Или попросту забыл? Да нет, это невозможно. Причина в другом…
Однако сколько он ни ломал над этой странностью голову, так объяснения Дедовой «забывчивости» и не нашел.
Не могло ее существовать, этой забывчивости! Дед никогда и ничего не забывал. И раз о блоке не зашло речи, объяснение существует только одно: ментальный блок у капитана Башарова давным-давно стоит. Еще с тех пор, когда он назывался кадетом Приданниковым. То есть со времени первого посещения Крестов. А во время второго посещения блок, вполне возможно, слегка подновили.
Так что с памятью у Деда все в полном порядке. А вот у него, Осетра, совсем не в порядке с профессионализмом. Почему он с самого начала, когда его только привлекли в организацию заговорщиков, не задал Деду вопрос насчет блока?
Вполне возможно, что и ответ бы тут же получил.
Глава седьмая
По пути к базе «Орион» ничего не случилось. Не считать же заслуживающими внимания вернувшиеся прыжковые сны, дополнительно подтверждающие исчезновение у Осетра необычных способностей!
В промежутках между прыжками Осетр откровенно маялся от безделья.
Безделье – экстраординарное состояние для «росомахи», привыкшего годами быть занятым от подъема и до отбоя. Приходилось развлекаться выполнением упражнений пассивного тренировочного комплекса, а также поддерживать рабочее состояние мышц растяжками и отжиманиями от пола. «Заключение» скрашивал и Найден, приносивший еду и занимавший командира деловыми и пустопорожними разговорами.
Пока Осетр обедал, Найден присматривался к нему, будто оценивал. А может, и действительно оценивал.
Возможно, он попросту не ожидал той выходки, какую позволил себе Осетр во время спасательной операции на Алеуте-3. Возможно, он был уверен, что придется атаковать пиратскую базу с помощью высадки десанта, стремительным ударом по вражеским позициям, и ему, старшему лейтенанту Мормышеву, придется прикрывать своего командира собственной грудью, и тогда он будет горд от осознания своей нужности, от понимания
Впрочем, так мог думать старший лейтенант Мормышев, но не капитан Барбышев, скрывающийся под личиной недалекого старлея.
Капитан же Барбышев вполне мог размышлять о том, каким образом удалось спастись командиру от плена, когда малый транссистемник, пилотируемый главным пиратом, ринулся в неожиданный прыжок.
И почему не рванула при этом пространственная бомба, отрезая преследователей от малого транссистемника? И каким образом удалось с такой потрясающей легкостью захватить «Горный орел»?
Именно об этом наверняка и думал капитан Барбышев, но как истинный профессионал он не собирался задавать командиру мучащие его, Барбышева, непрофессиональные вопросы.
Вместо них он спросил совсем о другом:
– Интересно, за каким дьяволом мы так срочно потребовались Железному Полковнику? Не сечешь орбиту?
– Железному Полковнику?… – не понял Осетр.
Найден удивленно глянул на него, но тут же спрятал удивление под маской безмятежности.
– Железным Полковником кличут Деда те, кто не принадлежит к «росомахам». Флотские, армейские и прочие… Полагаю, объяснять почему не надо.
– Не надо, – сказал Осетр. – Но я в первый раз об этом слышу.
Найден лишь пожал плечами:
– Странно, что ты об этом не слышал.
– А много я разговаривал с прочими о Деде? К тому же, они, наверное, так его называют между собой… Мы ведь в беседах с другими не используем «росомаший» жаргон. Не сечем орбиту и вакуум не травим. Да и уши берету не отвинчиваем…
Найден усмехнулся:
– Они бы на нас как на идиотов посмотрели! Где тот берет, у которого есть уши? И как можно стравить вакуум? Куда? В гиперпространство?… – Улыбка его погасла. – И все-таки, зачем мы Деду так срочно понадобились?
– А сам-то что думаешь?
– А я, господин капитан, не думаю, – сказал Найден. – Я выполняю приказы, когда они поступают. И только во время выполнения приказов думаю.
Он опять улыбался, но, похоже, вовсе не шутил.
Осетр подчистил кусочком хлеба тарелку и взялся за стакан с компотом.
– Полагаю, господин капитан, Железный Полковник подготовил для нас очередное секретное задание, и выполнить его требуется безотлагательно. – Он залпом выпил компот и сказал. – Вставайте, граф! Нас ждут великие дела!
Найден поднялся со стула, забрал опустошенную посуду и отправил ее в утилизатор:
– Я не граф. И на борту «Победоносца» не капитан.
– Я знаю. – Осетр тоже улыбнулся. – Но нас с тобой все равно ждут великие дела… А вообще это цитата из одного литературного произведения.
Найден наверняка спросил себя, какую это школу закончил приятель, если знает такие цитаты. Но вслух он больше ничего не сказал.
Глава восьмая
На следующий день граф Толстой вновь покинул министерство и отправился в городок с необъяснимым названием Кузница.