Реинкарнация безработных: Тревор и Саймон идут в отрыв! Том 3
Шрифт:
– Но на корабле мы туда не попадем, - продолжил я. – Так далеко корабли отсюда не плавают.
– И куда же мы поплывем? – Шалти вопросительно посмотрела на меня.
– Сюда, - я указал пальцем на наше следующее место назначения. – После пересечем континент, - я продолжал вести пальцем по карте, - минуем королевство Милис и уже оттуда доберемся вот сюда, - я указал на очередной порт находящийся уже на нужном континенте.
Но даже оттуда дорога до дома была не близкая.
– Милис, - пробормотала Шалти. – Думаешь, Тревор оставит меня там?
– Не думаю, - я покачал головой. – Он доведет тебя до Асуры и сдаст прямо в руки родителям. Иначе денег ему не видать, - развел я руками.
«Это при условии, что Асура вообще еще существует», мысленно добавил я.
–
– Может быть, - пожал плечами я. – А может быть и нет. Его вообще сложно понять.
Она хотела что-то сказать, но тут дверь в комнату распахнулась. Сперва в помещение вошел мощный запах алкоголя. Вслед за ним через порог перелетел звук двух очень нетрезвых голосов. И уже потом через порог буквально рухнуло два тела. Два похожих друг на друга как две капли воды тела, в которых очень отчетливо угадывались пьяные в дым Тревор и Саймон.
Глава 16.
Алый солнечный диск медленно, словно нехотя поднимается над горизонтом, заливая зубья скал все еще робким и стеснительным утренним светом и те отбрасывают на каменную пустошь рваные тени. Они тянуться от скал. Ползут прочь, будто в поисках укрытия от неминуемо наступающего на них солнечного света и находят его в расселинах и ущельях, которыми иссечена каменная пустошь. А небо заливают алыми красками постепенно смелеющие солнечные лучи. Скоро от ночной тьмы не останется и следа, как и от спасительной прохлады и светило обрушится на Демонический Континент со всей своей безжалостностью. Словно понимая это все ночные твари заползают в свои укрытия, где затаившись, будут ждать наступления ночи. Только лишь редкие стаи Стайных Койотов да Кислотных Волков рыщут по пустоши в поисках легкой добычи. Солнце неумолимо ползет вверх по небосводу. Наступает новый день.
Оживает центральный тракт пересекающий весь континент от Рикариса до Виндпорта. Снимаются со стоянок торговые караваны, сворачивают свои лагеря путники. День – вот самое безопасное для путешествий время. Насколько вообще слово «безопасный» применимо к Демоническому континенту. Но наше внимание привлекают не шумные торговые караваны. И не группы наемников, и не отчаянные торговцы, которые в одиночку осмеливаются пересечь весь континент в поисках наживы. И даже не Искатели Приключений из Гильдии, что вышли на большак чтобы подзаработать деньжат. Нет. Наше внимание всецело принадлежит одинокому путнику, что идет в сторону от главного тракта все дальше и дальше углубляясь в безжизненные каменные пустоши Демонического Континента. Покрытая дорожной пылью песочного цвета мантия, некогда черная, а теперь серая от пыли широкополая шляпа, такая обычная для этого мира, но такая странная для мира иного, из-под которой выбиваются трепещущие на все еще прохладном утреннем ветру голубые косы. В руках путник или же скорее путница держит белоснежный посох с небольшим лазурным камнем. Путница уверенно идет прочь от тракта в глубь каменной пустоши. Идет навстречу изрезанной ущельями и усыпанной редкими скалами каменной пустоши. Ну а мы следуем за ней.
1
Рокси Мигурдия.
«Повидайся с семьей», и от кого я это слышу? От того к чьим нравоучениям стала бы прислушиваться в самую последнюю очередь! Уж не Нокопаре мне про семью рассказывать. Хотя… Если его словам верить так он аж тремя детьми обзавелся. Хотя веры в его болтовню у меня было еще меньше, чем желания его слушать. Однако же…
Ноги будто сами вынесли меня на вершину небольшого холма и моему взору предстала раскинувшаяся в холмистой низине уютно примостившаяся между скал деревня мигурдов. Все те же небольшие домики покрытые панцирями, которые издалека так легко было принять за стаю гигантских черепах. И только лишь поднимавшийся из люков в крышах служивших трубами дымок от очагов выдавал в них не магзверей или монстров, а жилые дома.
«Похоже, здесь вообще ничего не изменилось», вздохнула я, окинув поселение тоскливым взглядом.
Вздохнув, я спустилась с холма и замерла в нерешительности у невысокой сложенной из камня
Я медленно брела по протоптанной дорожке. За невысокой каменной стеной, что тянулась по правую руку от меня, проплывали крыши домов. По левую руку на покатых боках холмов раскинулись поля. Хотя полями это назвать можно было с большой натяжкой, но то что тут вообще удалось хоть что-то вырастить уже было настоящим чудом.
«Кое что все-таки изменилось», вздохнула я озираясь по сторонам.
Кажется, жителей прибавилось. Да и зелени стало больше. Вот только все же одно осталось неизменным: гробовая тишина. Как она стояла здесь еще тогда, так до сих пор и стоит. Эта тишина всегда меня… Пугала? Нет, скорее напрягала. Устало вздохнув, я медленно шла дальше. И тут вдруг где-то в голове эхом раздалось неприятное щелканье. Оторвав взгляд от пыльной дороги под ногами, я огляделось. Под небольшим навесом у одного из полей стояло две женщины. Одна из них держала на руках младенца, в руках второй была корзина полная зелени собранной на одной из полей. Они смотрели на меня своими синими глазами. Щелканье в голове повторилось.
«Не лезьте вы ко мне!», стиснув зубы я мотнула головой. «Не понимаю я ваших мысленных слов!».
Женщины меж тем удивленно переглянулись и вновь посмотрели на меня. На этот раз попыток поговорить со мной не было. Опять этот взгляд! Смотрят на меня как на чужую… Надвинув шляпу на глаза, я скорым шагом пошла дальше. Проводив меня недоуменными взглядами, женщины тоже отправились по своим делам.
«Чужая», глаза неприятно защипало.
Все то время что я жила здесь, постоянно чувствовала себя «белой вороной». Вся эта деревня словно замкнутый, закрытый мир, что существует в своем собственном вакууме. И мир этот я всем сердцем ненавижу.
«И ведь думала, что никогда сюда не вернусь…», держа правой рукой поля шляпы, я словно пыталась спрятаться в нее.
Пряча глаза от всех встречных, я старалась думать о чем угодно, лишь бы не слышать это эхо от их мысленных сигналов в своей голове. Буквально ощущая на себе недоуменные взгляды, я поспешно покинула оживленную часть поселения и буквально взбежала на небольшой холм, с вершины которого доносился веселый детский смех. И звук его казался каким-то неестественным в этом месте. Наверное, единственный звук, который вообще можно было здесь услышать. Поднявшись на вершину, усеянную каменными «колоннами» я увидела играющих детей и невольно улыбнулась. И тут в голову пришла внезапная и одновременно глупая мысль. Стараясь не привлекать внимание детей, я обошла ряд каменных «колонн». Они все еще были здесь. Нацарапанные детской рукой на неровной каменной поверхности каракули. Удивительно, что они все еще сохранились. Проведя рукой по каракулям и вспоминая одинокую девочку, что старательно их царапала, стараясь не обращать внимания на веселый смех играющих рядом детей, я печально улыбнулась. Еще раз провела рукой по старым каракулям, которые рисовала так давно, что казалось, что это случилось в прошлой жизни, и собиралась было уходить, но тут раздалась череда совершенно неожиданных звуков. И первым из них был звук падения и глухого удара о землю. Не слишком неожиданно и необычно если задуматься. Но вслед за ним послышались всхлипывания и тихий детский плач. А вот это услышать здесь было такой же редкостью, как и детский смех.
Свой собственный закрытый, изолированный мир…
Выскочив из-за камня, я увидела, что один из игравших на вершине холма мальчишек сидит на земле и, держась за ногу, со смесью удивления и испуга разглядывает разбитую в кровь коленку. Не раздумывая ни секунды я подбежала к нему и присев на колени и отложив посох в сторону подняла правую руку. Поймав на себе удивленные пытливые взгляды детей на мгновенье замешкалась.
– Молю тебя, дай ему силы подняться, - проговорила я, наконец. – Исцеление.