Реинкарнат
Шрифт:
Глава 13. Любимые и родные
Аркаша поднёс зажигалку. Торжественный момент. Пламя облизнуло кончик скомканной бумажки, перекинулось на неё и быстро охватило всю виляющими алыми язычками.
– Сыроватое всё какое-то после сегодняшнего дождя, - пробурчал Аркаша, скомкал и подсунул в слабеющий огонь ещё бумажку.
Костёр никак не хотел разгораться. Алёнка склонилась на коленях у костра и принялась увлечённо на него дуть. Аркаша скептической улыбкой пронаблюдал за
– Ура! Горит!
– обрадовалась девочка и захлопала в ладоши.
Аркаша широко улыбнулся в её сияющие глаза, отсвечивающие огоньком костра:
– Молодчинка! Кто бы мог подумать, что умение правильно дуть тоже может пригодиться.
Алёнка поднялась с коленок, чуть поёжилась:
– А точно! Тут холодновато!
– Ты курточку застегни. Я ведь тебе говорил. Здесь печки нет, как в машине. А ночью будет холодно.
– Зато здесь интереснее. И романтичней, - улыбнулась Алёнка.
– Ага. Ну ты садись.
– Он кивнул на длинное бревно у костра.
– А я сейчас принесу пакет с хавкой.
Аркаша выключил фары, взял пакет с продуктами и валявшееся на заднем сиденье одеяло.
Алёнка уже расположилась на бревне, подперев рукой подбородок и задумчиво глядя на колышущееся пламя костра. Тёмная ночь и деревья кругом надёжно скрывают ребят от внешнего мира. Здесь их нелегко будет найти.
Аркаша присел сбоку. Накрылись вдвоём одеялом по самые плечи, чтобы было теплее.
Девочка зашелестела шоколадкой, откусила:
– Классная. Молочная с орехом. Кусай.
– Она протянула Аркаше.
– Спасибо. Очень вкусная.
– Молочный шоколад приятно таял во рту.
– Что мы с тобой завтра делать будем?
Алёнка пожала плечами и проплямкала:
– Не знаю.
– Во сколько твоя мама завтра приезжает?
Алёнка помолчала, вспоминая:
– Поезд в полшестого вечера прибывает. А что?
– Она ведь не знает, что у нас тут с тобой проблемы. Приедет, а тебя дома нет. Или ещё хуже - те мужики будут там ждать в засаде. Только представь.
Алёнка прекратила жевать:
– Что же делать?
Аркаша чуток поразмыслил:
– Нам нужно встретить твою маму на вокзале. А там посмотрим по обстоятельствам.
– Ага. Точно, - кивнула девочка.
Аркаша открыл литровый бутыль с персиковым соком, сам отпил и дал Алёнке:
– Значит, завтра в полшестого нам нужно быть на вокзале. Время пока есть. Да, кстати, в город нам с тобой на этом джипе заезжать опасно. Они его наверняка ищут. Доедем завтра с тобой до окраины, оставим машину в двух километрах от конечной остановки троллейбуса, пройдём до неё пешком, а там уже - на троллейбусе доберёмся в центр.
– Ага, - кивнула Алёнка.
Девочка развернула вторую шоколадку.
– Любишь шоколад?
– спросил Аркаша.
– Очень. А ты?
– Алёнка с улыбкой протянула ему.
– Ещё бы!
– подмигнул ей мальчик и откусил чуток.
Он отошёл на пять секунд, положил ещё дровишек в костёр. Костёр засвистел и защёлкал, облизывая сырую древесину.
Аркаша вернулся к подружке, укутался с ней в одеяло.
– Тепло?
Алёнка улыбнулась:
– Мне то тепло. А тебе? Ты вон в одной футболочке только.
– Уже тепло, - улыбнулся ей Аркаша и обнял правой рукой за плечо, мягко потеребил.
– Вообще, ты права. Хорошо вот так сидеть вместе. Смотреть на пылающий костёр. Романтично.
Алёнка тихо хихикнула. Прожевала тающий во рту шоколад. Их лица были очень близко.
– У тебя шоколадом вымазано возле губ, - заметил Аркаша.
Алёнка приятно смутилась и облизнулась возле губ:
– У тебя, кстати, тоже вымазано.
– Ну, я то мальчик. Мне положено вымазываться.
Приятное молчание. Колышутся отблески огня на лицах. Каждый думает о своём.
– Аркаша?
– Да.
– А ты в прошлой жизни целовался с девушкой?
Он посмотрел на подружку с улыбкой. Она с большим интересом ждала ответа.
– Так вот о чём ты думаешь?
Она в ответ скромно угукнула.
Аркаша закивал:
– Ну да. Было дело. Только не в двенадцать лет. Значительно позже. Тогда другое время было. Советская мораль и всё такое. Тогда не было такой вот как сейчас... как бы это сказать... "пропаганды любви" что-ли...
Алёнка задумчиво слушала, а в глазах дрожал огонёк костра.
– Интересное слово - "пропаганда любви", - сказала она очень тихо, не отрывая взгляд от костра.
– Ну вообще-то это очень хорошо, когда люди друг друга любят. И говорят ведь - любви все возрасты покорны.
Алёнка моргнула пару раз, очень мягко, глубоко вздохнула.
Помолчали. Аркаша спросил:
– Алёнка?
– Да.
– Помнишь, ты меня спрашивала, что бы я сделал, если бы ты была моей любимой девушкой?
Она повернула к нему голову и очень выразительно посмотрела. Кивнула.
– Закрой глаза, - сказал Аркаша.
Она моргнула, промелькнув любопытной искоркой в зрачках, и закрыла глаза.
Аркаша почувствовал то нахлынувшее напряжение, которого не испытывал так давно - ещё с прошлой жизни.
Он приблизился. Тонкое прикосновение. Поцелуй...
Алёнка долго не открывала глаза. А когда открыла, долго и не отрываясь смотрела Аркаше прямо в глаза.
– Ну как?
– спросил он.
Она хлопнула глазами:
– Мокро.
Аркаша прыснул от смеха: