Река голубого пламени
Шрифт:
И что же это означает? Хотя бы то, что их возможности, даже как слуг Братства Грааля, не безграничны. Это, по крайней мере, ясно.
И вообще, решил он, создается впечатление, что в симуляциях у членов Братства не очень-то много преимуществ по сравнению со всеми прочими их обитателями. В противном случае они могли бы обнаружить меня давным-давно, проведя какой-нибудь поиск по своей Сети и отыскав беглеца, как потерянный файл.
Этот вывод порождал хоть небольшую, но надежду. Верхушка Братства могла быть непостижимо богатой и безжалостной — в каком-то смысле богами, — но внутри собственного творения
Погрузившись в свои мысли, он бежал трусцой на «автопилоте», почти не замечая окружающее, и тут Гэлли остановился настолько неожиданно, что Пол, наткнувшись на него, едва не свалил обоих. Мальчик яростно замахал руками, требуя тишины. Сперва Пол не понял, почему пришлось остановиться. Они находились в нескольких сотнях метров восточнее Дворцовой реки и только что свернули на широкую, по венецианским понятиям, улицу — безмолвную и освещенную лишь единственным фонарем, висящим над дверью в дальнем ее конце. Из-за густого и стелящегося над самой землей тумана создавалось впечатление, что здания плывут, а Пол с мальчиком стоят посреди канала, а не на булыжной мостовой.
— Что?..
Гэлли шлепнул его по руке, заставив замолчать. Миг спустя Пол услышал приглушенное бормотание голосов, потом между ним и фонарем показалась группа искаженных полумраком теней — несколько идущих шеренгой фигур, передвигающихся с неторопливой уверенностью.
— Солдаты! — прошипел Гэлли. — Наверное, там посередине есть боковая улица.
Гэлли потянул его за рукав, увлекая обратно. Когда они оказались в начале улицы, мальчик секунду помедлил, потом затащил Пола в другой переулок, чтобы переждать там, пока солдаты не пройдут мимо. Однако те направились не вперед, к площади Святого Марка, а свернули в тот же переулок, словно беглецы притягивали их магнитом. Пол мысленно выругался. Шансов у них не было никаких — улицу перегородил десяток, а то и больше солдат в шлемах и кирасах. На плечах пики, сапоги на каждом шагу вихрят туман.
Гэлли метнулся вперед, но переулок уперся в очередной канал. Единственный путь на другой берег пролегал через выгнутый кошачьей спиной каменный мост с фонарем на каждом конце. Если они побегут через мост, солдаты их обязательно заметят, но в узком переулке спрятаться негде — солдаты перегородили его от стены до стены. Гэлли замешкался лишь на секунду и перемахнул через низкую стену возле моста. Пол был рад, что увидел это — если бы он в ту секунду моргнул, то мальчик для него попросту исчез бы. Он сразу же перелез через невысокий парапет, последовав его примеру. Топот сапог и голоса солдат стали такими громкими, что Полу показалось чудом, что беглецов до сих пор не заметили.
Под мостом обнаружились примерно метр вертикального пространства и около полуметра горизонтального, далее берег уходил вниз под прямым углом, но до воды было слишком далеко, чтобы спрыгнуть без всплеска. От воды пованивало, потому что в каналы сбрасывали отходы и стоки «самой безмятежной республики», но сейчас их это волновало меньше всего. Они скорчились под мостом — Пол уперся головой в камни — и стали вслушиваться в топот солдатских сапог над собой. Шаги неожиданно смолкли. Пол затаил дыхание.
Что-то с плеском полилось в воду всего на расстоянии вытянутой руки от них. Пол сжался, подавив страстное желание вскочить и побежать. Через несколько секунд рядом полилась вторая струя, и до беглецов донесся запах мочи.
— …Пытался убить сенатора, — произнес кто-то на мосту. Его спутник что-то пробормотал в ответ, оба засмеялись. Струйки мочи дернулись, плеск на некоторое время изменил ритм. — Нет, я бы тоже так сделал, — сказал первый, — но ты ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь услышал, как ты это говоришь? И оказаться потом в камере для допросов?
— Пресвятая матерь божья, — гаркнул кто-то с другого конца моста, — вы там что, милуетесь, что ли? Давайте быстрее — нам еще нужно убийц отыскать.
— Слыхал? — спросил первый. — Один из них мальчишка, уличная шантрапа. — Его струйка оборвалась. — Этих мелких портовых крабов давно пора переловить да сунуть в кипяток, вот что я тебе скажу. — Его товарищ тоже заканчивал облегчаться, но слов было по-прежнему не разобрать, — Верно, — добавил первый, — но зато мы хотя бы развлечемся с этим типчиком, когда поймаем.
Пол не мог поверить, что солдаты могли так быстро узнать про беглецов нормальным способом — еще не прошло и четверти часа с тех пор, как они с Гэлли выбежали из собора. Значит, Финч и Маллит каким-то образом манипулировали этим сим-миром и перебрасывали информацию по городу со скоростью, неслыханной для эпохи Возрождения. Пола взбесила подобная несправедливость, хотя он и понимал, что его возмущение попросту смешно.
Солдаты протопали к дальнему концу моста. Гэлли опустил ладонь на руку Пола, чтобы тот не вставал и сидел тихо. Голоса и шаги солдат раздавались все тише, потом смолкли. Потянулись долгие секунды. Тишина стояла полная, если не считать почти неслышимого поплескивания воды о берег канала.
— Я… я ничего не помню о том, что было до Черного Океана, — прошептал наконец невидимый в темноте Гэлли.
Пол, чьи мысли были полностью заняты побегом, сообразил не сразу:
— До?..
Мальчик заговорил с трудом, словно ему что-то стискивало горло:
— Корфу… и все остальное… я этого не помню. Я об этом просто знаю.Но теперь начинаю припоминать — и Устричный Домик, о котором ты говорил, и путешествия с другими ребятами. Я… мне даже вспоминается, что у меня поначалу было другое имя… еще до того, как я стал Гэлли. Но я не помню ничего о том, что было прежде — до того, как мы переплыли Черный Океан. — Его голос дрогнул. Гэлли всхлипнул. — Не помню ни отца, ни мать, ни… вообще ничего.
Даже сейчас, со всех сторон окруженный опасностями, Пол не смог не задуматься о том, кем были на самом деле Гэлли и остальные дети из Устричного Домика и какова может оказаться их роль во всем происходящем. А вдруг они такие же сбежавшие пленники, как и он?
— Ты несколько раз упоминал Черный Океан, но я не знаю, что это такое. Это место вроде этой?.. — Он сообразил, что идея мира-симуляции, скорее всего, для мальчика ничего не значит. — Была ли это страна, как Восемь-в-квадрате, или это… как Венеция?