Река меж зеленых холмов

Лотош Евгений

07.07.858, древодень. Юго-западная граница Четырех Княжеств

Погранзаставу Вооруженных сил Четырех Княжеств на северо-восточной границе области Чукамба обстреляли на рассвете. Огонь велся из ручного автоматического оружия и легких противопехотных гранатометов откуда-то из лесных зарослей на склонах безымянной сопки с номером 22-19. В это время на заставе как раз собирались на развод несколько смен пограничников, и две гранаты, разорвавшиеся прямо посредине двора, убили троих и ранили восьмерых солдат и одного офицера.

Обстрел застал заставу врасплох. Командиры и погранвойск ЧК, и клана Снежных Вершин, контролирующего

Чукамбу, за десятилетия приучились жить в относительном мире, не доставляя друг другу особых хлопот. Княжичи не горели служебным рвением в прочесывании окрестностей границы, чтобы ненароком не нарваться на пулю из "зеленки". Местный же Дракон особенно не рвался нарушать формальную границу, поскольку Снежные Вершины жили не столько за счет производства маяки, которая в местном климате практически не росла, сколько взиманием девяностопятипроцентных "налогов" с мытчиков золота на горных россыпях. Неофициальный товарообмен между Чукамбой (в которой помимо боевиков Дракона обитало еще около трехсот тысяч человек и почти три тысячи орков в четырех общинах) осуществлялся с ведома и под контролем командиров застав, имевших с него немалую выгоду в довесок к не слишком высокому офицерскому жалованию. В нарушении вооруженного нейтралитета не была заинтересована ни одна сторона, а потому атаки на заставе не ждал никто.

Обстрел продолжался недолго, но его последствия оказались весьма серьезными - и не только из-за напрямую причиненного ущерба.

Беспорядочный ответный огонь по сопке застава открыла через пятнадцать минут после того, как обстрел закончился. У княжичей также имелись противопехотные гранатометы, но, в отличие от противника, они не имели перед собой четкой цели. Град пуль и снарядов, обрушившихся на лес, безвременно унес жизни тысяч и тысяч древесных листьев и нескольких десятков деревьев, но не задел ни одного из стрелявших, которые к тому моменту оказались уже в полутора верстах. Однако час спустя посланная разведгруппа обнаружила на склоне три трупа в камуфляже с криво вышитой эмблемой клана Дракона - двумя белыми горными пиками, а рядом валялись два старых полуавтоматических карабина Абунакала, снятых с вооружения армии ЧК примерно тридцать лет назад. Все трое погибли от прямого попадания пули в сердце, и пулевые отверстия на одежде обрамлялись черными кружками сгоревшего пороха. У всех троих также имелись густые неопрятные бороды и грубые руки земледельцев.

Проводить детальную экспертизу личностей, разумеется, никто не стал. Два часа спустя после обстрела штурмовики Второй воздушной армии, следуя полученным из Генштаба приказам, нанесли беспорядочные ракетно-бомбовые удары по двум крупным и четырем мелким базам клана Снежных Вершин, а также по двум десяткам горных деревень, в которых располагались его более-менее крупные контрольные пункты и склады. Поскольку во всех случаях применялись зажигательные смеси и боеприпасы объемного взрыва, количество жертв среди ни в чем не повинных жителей впоследствии было официально засекречено (злые языки утверждали, что не менее полутора тысяч человек, но кто им поверит без доказательств?) Еще полчаса спустя транспортные вертолеты начали выбрасывать в долине и на склонах окружающих ее гор мотопехоту и боевую технику, которые по счастливой случайности в тот день участвовали в учениях неподалеку от границы и оказались полностью снаряженными и готовыми к боевым действиям.

К вечеру так неудачно начавшегося дня пресс-секретарь Генштаба зачитал перед журналистами официальное коммюнике, в котором объявлялось о полном установлении контроля за областью Чукамба.

К полуночи оправившийся от неожиданного удара клан Снежных Вершин, потерявший значительную часть личного состава своей армии, но сохранивший практически все замаскированные в горах склады оружия, нанес ответные удары по всей Чукамбе. Прекрасно знающие местность и еще лучше экипированные для ночных действий в горах, боевики Дракона, впервые за полвека получившие полную и безоговорочную поддержку местного населения, под покровом темноты хладнокровно, как в тире, расстреляли из огнеметов и гранатометов не менее трех четвертей еще не завершенных укрепрайонов княжичей, после чего огнем из ручного оружия добили уцелевших солдат.

Потери армии ЧК той ночью - и в технике, и в живой силе - также были засекречены.

На следующее утро пресс-секретарь Кремля объявил об отмене назначенного на этот же день выступления Верховного Князя Тайлаша Полевки перед объединенными Палатами.

08.07.858, златодень. Мир, которого не существует

Дорогу заметила Мизза.

Она как раз сидела в траве на вершине холма, скрестив ноги, и пыталась вообразить себе дом. Не обычный глинобитный дом, какие сотнями стояли в ее родном городе, а такой, какие она видела в Паллахе, куда ее год назад брали на большую ярмарку. Там дома строили не из глиняных кирпичей, обожженных на солнце, а из дерева - неподалеку начинались леса, и с материалом проблем не было. Их приподнимали на сваях, чтобы меньше заползали опасные насекомые, полы и стены делали из грубо оструганных досок, а крышу покрывали широкими длинными пластами коры, снимаемыми с какого-то неизвестного дерева и накладываемыми друг на друга толстым слоем. Стекла в окнах там стояли тоже только в богатых домах, в остальных же проемы заделывались какими-то странными листьями: плотными, широкими, прозрачно-зеленоватыми, с густой сетью темно-коричневых прожилок. Внутри таких домов - Мизза тайком заглядывала - царил загадочный зеленый полумрак. Наверное, совсем такой, какой стоит в далеких джунглях на западе, где по деревьям скачут стаи обезьян, на каждом дереве растут вкусные сочные фрукты, а солнце никогда не палит безжалостно с неба, иссушая тело даже сквозь одежду.

Сейчас она пыталась вообразить такой дом. Получалось плохо. Перед ней колыхался широкий короткий ком серого тумана, в котором временами проглядывали и тут же растворялись то дверь, то окно, то опорная свая. Когда Мизза думала небо, она уже привыкла, что облака получаются совсем не такими, какими она пытается их себе представить. Но все-таки хоть что-то да получалось! А здесь - кусок тумана, и все.

Она сердито швыркнула носом и отвернулась. Дурацкая затея. Строить дома - дело мужчин, а женское занятие - обжить построенный дом, сделать его уютным и приветливым для детей и мужа.

– Какой-то ты странный дом думаешь, - Бокува неслышно спустилась сверху и зависла в полусажени над землей, разглядывая туманный ком.
– Я такого никогда не видела. Он же совсем другой, чем тот, в котором ты живешь.

– Ты что, видишь?
– подозрительно спросила Мизза.
– Тут же нет ничего.

– Как - нет? Есть. Только не закончено. Наверное, ты просто не можешь видеть то, что еще не готово к рождению. И все-таки - зачем ты думаешь странный дом? Я же сказала - обычный. Самый обычный. Самый простой.

– Простой неинтересно. Вон их сколько вокруг - обычных. Выйди на улицу и смотри.

– Здесь нет улицы. Здесь есть только то, что мы строим. Не выдумывай и делай то, что сказано.

Мизза надулась. Потом она вспомнила, что обещала Бокува строить мир, как той надо, и вздохнула. Ну ладно. Обычный так обычный. Она сосредоточилась, но тут же удивленно распахнула глаза во всю ширь.

– А откуда взялась дорога?
– спросила она.
– Только что не было. Ты ее построила?

– Какая дорога?
– Бокува недовольно покосилась на нее своими разноцветными глазами.
– Нет тут никакой дороги. Не выдумывай.

– Ну как же нет? Ты что, не видишь? Ты же прямо над ней висишь.

Бокува быстро глянула под ноги.

– Нет тут дороги, - уверенности в ее голосе, однако, поубавилось.
– Не вижу. Ты, наверное, врешь.

– Да вот же!
– Мизза вскочила и подбежала к двойной колее, тянущейся с вершины вниз по склону, петляющей между холмами и теряющейся в бледной дымке. Она ухватила пригоршню сухой глинистой почвы из колеи и протянула ее девочке-кукле на раскрытой ладони.
– Бокува, ты что?