Река меж зеленых холмов
Шрифт:
Кто ты?
Я не знаю.
Кто ты? Вспомни, это очень важно.
Я не знаю. Я Карина Серенова. Я снова в Институте Человека, меня опять отправят на стенд и начнут больно колоть иголками, и стрелять свинцовыми шариками, и жечь током, а я не хочу, не хочу, не хочу!..
Ослепительная белая вспышка.
Кто ты? Вспомни.
Я Карина. Я Карина Серенова… Мураций. Я Карина Мураций. Папа, я не хотела никого убивать! Папа, я не хотела! Я не хочу умирать, пожалуйста, я случайно!..
Ослепительная белая вспышка.
Кто ты? Отвечай!
Я Карина Мураций. Кисаки Сураграша.
Одноместная больничная палата. Тонкий жесткий матрас, легкое одеяло, тишина, только на стене ритмично попискивает кардиомонитор. Окно занавешено, в комнате полумрак, рассеиваемый лишь мягким светом дежурной лампы в коридоре. Два черных силуэта на фоне дверного проема.
– Кара, как ты?
Голос папы. Мягкий, но озабоченный. Страшная слабость во всем теле, не повернуть головы, не пошевелить рукой. Язык словно чужой.
– Что… со мной? Почему я… в больнице?
– Кара, ты меня понимаешь?
– Да, папа. Где я?
– Я не знаю, Каричка, что ты видишь. Визуальные каналы блокированы, ты доступна только по вспомогательным. Кара, слушай меня: у тебя информационный шок. Твое сознание функционирует на грани коллапса. Ничего, что ты сейчас видишь и чувствуешь, не существует. Ты сама формируешь свое окружение. Кара, не позволяй себе провалиться и уснуть. Ты не должна спать, не должна забывать, кто ты такая. Ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?
– Да, папа. Понимаю. Голова не работает…
– Держись, Кара, - женский голос смутно знаком. Второй силуэт приближается и склоняется над ней.
– Это я, Майя. Твой носитель справится сам, тебе нужно лишь перетерпеть и дать сознанию успокоиться. Ты сильная, ты справишься. Держись.
Комната начинает медленно кружиться вокруг нее, но тут же останавливается, подчиняясь усилию воли. Нельзя спать. Нельзя провалиться. Нельзя.
Я Карина. Карина Серенова. Карина Мураций. Мастер Пути. Девиант. Хирург. Кисаки Сураграша.
И внезапно все вокруг обрело цвет и насыщенность, почти болезненные после тьмы и серости кошмара. Карина резко села в койке - и под потолком вспыхнул яркий белый свет. Фигуры Джао и Майи обрели плоть.
– Пошла картинка, - удовлетворенно сообщила Майя.
– Кара, ты умничка. Как самочувствие?
Здесь, в виртуальности, Демиург выглядела высокой молодой девушкой в закрытом купальнике с блестками, в сетчатых чулках и с торчащими из белокурых волос кроличьими ушами. Джао опять выглядел Дзинтоном - невысокий худощавый мужчина неопределенного возраста, которому равно можно дать и шестнадцать, и сорок.
– Да, Кара, как самочувствие?
– поинтересовался он.
– Вроде все нормально, - неуверенно откликнулась Карина, потрогав щеку рукой.
– Что со мной случилось? Я только что была в Царатамбе…
– Полагаю, ты и сейчас там, - сообщил Дзинтон.
– Точнее, твоя проекция там, а ты здесь. У тебя случился информационный шок.
– Что?
– Перегрузка от обилия данных. Кара, ты когда в последний раз спала?
– Спала? Папа, мне же теперь не надо спать.
– И все-таки?
– Ну… наверное, перед тем, как меня убил Шай. А что?
– Понятно. Кара, сон - не только отдых для тела. Для биологического мозга это еще и способ переработки и упорядочения накопленной за день информации. Мозга у тебя больше нет, но снятая с него психоматрица все еще не приспособилась к режиму непрерывного бодрствования. Информацию ты накапливаешь постоянно, но перерабатывать ее сознание не успевает. Все буферы переполнились, вот тебя и шарахнуло. Вам всем следует спать понемногу хотя бы раз в неделю.
– Понятно, - Карина потерла лоб рукой.
– А почему я в больнице?
– Не знаю, - Дзинтон пожал плечами.
– Фокусы твоего подсознания. Палата тебе ничего не напоминает?
– А… - Карина осмотрелась еще раз.
– Напоминает. Типичная палата в нашей больнице. Я поняла. Помнишь, когда меня привезли в больницу после ограбления банка? Я в такой проснулась. Двести восемнадцатая, точно.
– Ну и перепугала же ты нас, Кара, - Майя слегка щелкнула ее по лбу наманикюренным ноготком.
– Хорошо, Дзи догадался в ваши носители сигнальные системы встроить, а я успела вмешаться. Иначе пришлось бы тебя с резервной копии восстанавливать, с потерей памяти за последний период… или какой у тебя там интервал настроен?
– Она не знает про копии, - сообщил Дзинтон.
– Я пока их не грузил всеми деталями. Раз в неделю копии снимаются. Кара, только не вздумай спрашивать сейчас. Ты пока что на грани, перегрузка у тебя сохраняется. Ты мне лучше скажи, почему ты сорвалась именно сейчас? От тебя вселенской тоской так тянуло, что мне аж заплакать захотелось. Кто тебя обидел? Опять Лика дразнится?
– Если бы Лика… Пап, я сегодня ногу человеку ампутировала. Пришлось - у него газовая гангрена быстро развивалась.
– Поздравляю с новой специализацией. А в чем проблема-то? Он умер по ходу дела?
– Нет пока. Надеюсь, выживет.
– Ну а что тогда?
– Папа, я ведь могла спасти ему ногу. Вычистить бактерий, убрать мертвую ткань, вставить в вены гемодиализаторы - или что там есть?
– и спасти. А он старик, и там дичь и глушь. Он, наверное, с голоду умрет…
– Стоп, Кара, - Майя подняла руку.
– Какие гемодиализаторы? Ты ведь в Сураграше? Откуда там медицинская техника?
– Ну, наверняка же есть какие-то медицинские фантомы для такого случая!
– Медицинские фантомы?
– Дзинтон переглянулся с Майей.
– Вон ты о чем… Кара, а с чего ты решила, что они вообще существуют в природе?
Карина посмотрела на него с приоткрывшимся от удивления ртом.
– Но ведь нейрошунт…
– Кара, ты забыла нашу историю. У Демиургов нет и никогда не было фантомной медицинской техники. Фантомы мы научились делать много позже того, как поголовно перевели психоматрицы на твердотельные носители. В них просто не возникало нужды. Нейрошунт, который ты упомянула - интерфейсная технология, использовавшаяся для молодежи, мозги которой еще не дозрели до переноса. И даже они не подходят для биоформ Текиры - их нейрофизиология отличается от той, какой четыре с половиной миллиона лет назад обладал вид homo sapiens.