Река снов. Том 3
Шрифт:
В оружейных лавках я разжился разной мелочью, вроде жидкостей для чистки и смазки и парой инструкций по устройству оружия. Ну и из болтовни с приказчиками кое-что узнал об особенностях стрельбы из незнакомого мне оружия. Затем были баня и парикмахер. После бани я понял, что чай ночного сна мне не заменит и пора отдыхать. Прежде чем завалиться в номере на кровать, я озадачил горничных приданием парадного вида взятому с собой сюртуку и прочему.
Горничные разбудили меня в шесть, показали, что сюртук, галстук, белая рубашка и брюки выглядят идеально, получили обещанную сумму и удалились. Я оделся, пристроил кобуру с кольтом на пояс так, чтоб она несильно выпирала, и был готов к встрече с Семеном. В полседьмого прибыл заказанный извозчик, на котором я отбыл в «Серебрию».
Семен уже был там, за заказанным столиком. Он поприветствовал меня и спросил, чтобы я хотел отведать. На это
Вечер удался на славу. Все как-то сложилось гармонично – и еда, и напитки, и беседа в тихой кабинке зала, приятные воспоминания и рассказы о настоящем. Приятным было и то, что Семен завтра уходил в рейс на Царицын и предложил мне воспользоваться «Буревестником» для плавания в Самару. Я ему о снах не рассказывал, сообщил лишь, что рассчитываю на частную магическую практику под Самарой. За предложение поблагодарил его и спросил, на какую пристань мне нужно подойти и к которому часу. Он назвал пристань и время.
Мы посидели еще с полчаса и на том завершили. Семен стал пить меньше по сравнению с прежними временами и явно болен желудком, потому что заказывал только отварное мясо и рыбу. Раньше он предпочитал хорошо зажаренное и много специй к нему. Но про это я его не спрашивал – еще поговорим на пароходе-теплоходе. К концу наших посиделок прибыл его средний сын, Самуил Петрович, который и отвез отца домой, а меня в «Приют» на «виллисе».
«Буревестник» отходил завтра в полдень. Особенных дел на следующее утро у меня не было, вещи я распаковывал только частично, поэтому решил поспать подольше. Сегодня я упакую парадную одежду, тогда завтрашним утром останется упаковывать только разные мелочи, вроде туалетных принадлежностей. Перед сном я поглядел на свой облик в зеркале, и у меня создалось впечатление, что гуляй-польское поседение уменьшилось, и шрам тоже поблек. Тут я не был уверен полностью, ибо с молодости стараюсь поменьше глядеть в зеркала: мельком глянул, не растрепались ли волосы, и все. А когда бреюсь, зеркало так устанавливаю, чтоб оно отражало только подбородок. Больно неприятное происшествие тогда случилось с магическим артефактом в виде зеркала. Иногда из зеркальных глубин выходит такое, что лучше б его никогда не видеть…
Часы показывали первый час ночи, поэтому я выложил походную одежду на завтрашний день, складировал упакованный багаж поближе к дверям и залег спать. Сон был какой-то беспокойный, видимо, во сне я бежал куда-то, потому что проснулся, слетев с кровати вместе с подушкой. А вот куда я бежал и из-за чего – не запомнилось. Увидел, что еще пять, подобрал подушку и снова завалился. Что снилось после полета – тоже не запомнил. В десять раздался осторожный стук в двери и из-за них прозвучал голос портье, говоривший, что я просил разбудить в это время, поэтому пора вставать. Я громко сказал, что услышал, и начал просыпаться. Поскольку времени на сборы не требовалось, я решил позавтракать в гостинице. Обед на пароходе будет в три, так что надо сейчас хоть чаю похлебать. Я умылся, оделся и, спускаясь вниз, попросил портье вызвать такси на одиннадцать. Заказал чаю с молоком и три ватрушки с разными начинками. Они кончились неожиданно быстро, поэтому заказал четвертую и еще чаю. Оставшееся время до одиннадцати заняли расчеты с портье и переноска вещей вниз.
Вскоре я был на пристани. «Буревестник» сверкал белизной краски, надраенной медью букв названия на борту, янтарной желтизной досок палубы. Матросы в идеально белом прямо летали по палубе. По носовому трапу шла погрузка каких-то ящиков в трюм, а у кормового стояла кучка пассажиров с багажом. Я пристроился за ними. Моя очередь подошла быстро. Я назвал пассажирскому помощнику свое имя. Тот сверился со своим списком и поручил матросу проводить меня и отнести вещи. Предыдущие пассажиры такой чести не удостоились и сами тащили свои узлы и чемоданы в третий класс. Скоро стало ясно, что меня ожидает. А ожидало меня путешествие в капитанской каюте на правах гостя. У капитанов компании была привилегия перевозить с собою в каюте одного пассажира как капитанского гостя за счет компании. Чаще всего там ездили жены или любовницы. Кроме того, на пароходах была специальная каюта для почетных гостей, в которой путешествовали большие люди, для чего-то нужные компании.
Капитанская каюта фактически была целым блоком помещений – спальня, рабочий кабинет, ванная и даже маленькая прихожая. А напротив капитанской располагалась та самая каюта для почетных гостей, устроенная аналогично, только кабинет был переоборудован под что-то другое. Семен когда-то рассказывал, но я уже помню смутно, что там было – не то ломберный столик, не то гардеробная для едущих с почетными гостями дам. Матрос сгрузил мои вещи в прихожей и убежал куда-то. Буквально вслед за его уходом явился еще один помощник капитана, который поприветствовал меня от имени Семена и предложил располагаться как пожелаю. Сам же капитан пока не сможет спуститься сюда, ибо занят, и довольно надолго. Обед будет в три, сюда спустится стюард и проведет в салон. Форма одежды – парадная. Напитки вот в этом шкафу. Если мне что-то потребуется, то нужно нажать вот этот звонок. После чего помощник откланялся.
Я решил расположиться в кабинете. Приоткрыл иллюминатор, чтоб проветрить, переобулся в тапочки, повесил парадную одежду на вешалку, чтобы она малость расправилась, и распихал свое добро по углам, чтоб об него не спотыкаться. После чего полез в капитанский шкаф, откуда извлек сборник баллад, устроился на диване и погрузился в чтение. Напитки я проигнорировал.
Семен спустился в каюту уже в преддверии обеда. Выглядел он малость устало. Поздоровался со мной, а на вопрос о том, как он себя чувствует после вчерашнего, ответил, что все нормально, это его не вчерашний ресторан утомил, а утреннее общение с таможней, с конторой и прочими «гнездами шилоусов». Он отправился в душ, а я подумал, чтобы мне надеть к обеду. Решил не заморачиваться приданием себе лоска, а надеть новый красивый свитер и парадные брюки. Осквернять организм галстуком и сюртуком было выше моих сил. Вместо галстука сойдет медальон-обманка. Пусть костюмы-тройки таскают приказчики. На том и остановился. Когда Семен закончил предобеденный туалет, мы вместе двинулись в капитанский салон на обед.
На судне было два помещения для приема пищи – капитанский салон на десяток человек и салон первого-второго класса, где эти классы питались попеременно. Третий класс обеспечивался только чаем (точнее, на выбор: либо чаем, либо кипятком, чтоб сам себе заваривал по вкусу). Последнее было данью противоэпидемической защите. И Волга в Старом Мире, и Итиль в этом знавали немало эпидемий. В капитанском салоне за стол садились капитан, кто-то из помощников, кто-то из механиков (я не знаю, как устанавливалась их очередность), гость капитана, жители каюты почетных гостей и могли приглашаться два-три человека из первого класса. Сегодня присутствовали капитан, я, старший механик, пассажирский помощник капитана, обитатели гостевой каюты – аборигенский барон и его любовница. Из первого класса пригласили двух купцов первой гильдии. Купцы явились без дам, что означало, что они в деловой поездке, а приказчики их еще не доросли для подобной чести. Приказчика с перспективами стать компаньоном или зятем хозяина пригласить могут. Барон явился уже слегка навеселе, за столом все больше молчал и только опрокидывал стопку за стопкой. Остальные разбились на группки. Первую составляли я, Семен и старший механик, с которым, как оказалось, я в молодости встречался и даже лечил его первую супругу, когда она щиколотку повредила. Купцы степенно разговаривали о своем, купеческом, а помощник капитана напропалую ухаживал за единственной дамой, воспользовавшись тем, что барон самоустранился от всего, кроме анисовой водки и грибов.
Так мы съели суп, котлеты, рыбу, сладкое. Далее пути разделились. Купцы перебрались на диван возле окошка, где предались курению сигар и потреблению ликера. Помощник и механик удалились на службу. Барон с трудом переместился на противоположный диван, где принял еще несколько рюмок ликера. Его дама и мы с Семеном остались пока за столом. Девица (ее звали Ари), лишившись усердного кавалера, заскучала и, видя, что мы ей особого внимания не оказываем, сама взяла инициативу в свои руки и стала приставать к нам с вопросами. Наша беседа из-за этого не пошла. Семен сделал вид, что ему пора на службу, и покинул салон. Я не стал позорно смываться бегством и посидел еще с четверть часа. Увы, никакого удовольствия от беседы с раскрашенной куклой не было, пришлось терпеть, поддерживая минимум общения. Про нижегородские лавки и политики я говорить не собирался, оттого воспользовался моментом и перевел разговор на баллады. Поскольку Ари и их не знала, кроме двух-трех самых популярных, то я свернул свой рассказ и лишь отвечал односложно, пока барон не позвал Ари идти в каюту. Шел он явно на пределе возможности, поэтому я подумал, что так он явно допьется до серьезных последствий. Ну что ж, будет ответная любезность Семену и его компании.