Река, текущая вспять
Шрифт:
Пепигома отвела Томека в соседнюю комнату, где на полках стояли сотни стеклянных пузырьков. Она выбрала один и вынула из него пробку:
— Понюхайте, господин Томек, и скажите, чем пахнет.
Томек определил изысканный запах лимона.
— Прекрасно. А этот?
Томек только со второго раза узнал запах мха в лесной чаще.
— Очень хорошо, господин Томек, у вас замечательный нюх. Но знайте, что благодаря исследованиям, пробам и различным смесям, мы получаем особенные, тончайшие ароматы. Посмотрим, удастся
Несмотря на свои четырнадцать лет, Пепигома едва доставала до плеча Томека. От нее приятно пахло вербеной, и, как все жители деревни, она светилась здоровьем и дружелюбием. Томек глубоко вдохнул запах из флакона, но ничего не понял. У него даже создалось впечатление, что флакон ничем не пахнет. Вместо того чтобы сконцентрироваться, он расслабился и замечтался. Сначала он представил себе пруд. Когда его родители были живы, они устроили там пикник, но пришлось прятаться от дождя. Почему он сейчас вспомнил об этом?
— Ну что? — улыбаясь, спросила Пепигома.
— Не знаю, — промямлил Томек, пытаясь оторваться от воспоминаний. — Я… ничего не чувствую.
— Правда? А может, вы просто думаете о чем-то другом?
— Абсолютно точно! — воскликнул удивленный Томек. — Прошу меня извинить.
— Вы не могли бы сказать, о чем именно вы думали? Случайно, не о пруде? И не о каплях дождя?
Томек смутился и не нашел, что ответить. Неужели эта девушка умеет читать мысли?
Пепигома засмеялась, увидев его таким обескураженным.
— Этот аромат называется «Первые капли дождя на пруду».
— Вот как, — произнес Томек. — Это… это… удивительно. Правда.
— Тогда попробуйте следующий и скажите, — предложила Пепигома, протягивая ему другой пузырек.
Томеку потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться, но все оказалось так очевидно, что он не осмеливался сказать:
— Холм… музыканты… много народу… все поют…
— Браво! — воскликнула Пепигома. — Но кое-что вы упустили. Принюхайтесь как следует.
Томек вдохнул несколько раз, и музыка заиграла в бешеном ритме, все танцевали, кричали «Ура!» Точно: это была свадьба! Женихом и невестой на скамейке среди друзей оказались Томек и Пепигома. Они держались за руки и обнимались под дождем из лепестков!
— Свадьба? — пробормотал Томек и покраснел.
— Опять браво! Скоро вы займете мою должность! Этот аромат называется «Свадьба на холме». Хотите продолжить?
— Охотно, — ответил Томек, находя игру занимательной.
Он успешно определил ароматы «Рождение ягненка на свежей соломе», «Отъезд на заре», «Чтение письма от любимого человека», «Постройка домика из хлебных палочек на кухонном столе, в то время как за окном падает снег» и многие другие…
— Скажите, вы изготавливаете только приятные запахи?
— Разумеется, — ответила Пепигома. — Жизнь слишком коротка, господин Томек, чтобы тратить ее на неприятные вещи.
— Конечно, — подтвердил мальчик. Он был совершенно согласен с Пепигомой.
В полдень он пообедал вместе с Эзтергомом.
На этот раз они пробовали пирожки, не менее аппетитные, чем блины. «Не удивительно, что все парфюмеры такие упитанные, — отметил про себя Томек, — они едят только вкусные вещи».
Они доели десерт, великолепные пироги с черникой, и вышли на крыльцо харчевни. Тут Томек подумал, что грезит: как только он появился, сотни жителей деревни, собравшихся на площади, закричали:
— Ура!
Заиграла веселая музыка. У маленьких трубачей чуть не лопались щеки, а барабанщики выстукивали бешеный ритм. У лестницы стояла настоящая карета, запряженная четырьмя белыми пони в упряжи, украшенной плюмажами и помпонами. Крыша кареты представляла собой огромного крокодила, а «под животом у крокодила» гордо восседал юный Ачигом в праздничном костюме. На плечи ему надели золоченый плащ, а на голову — цилиндр, в котором он выглядел очень важным господином. Томек сел рядом с ним, и карета тронулась. Они пересекли всю деревню под приветственные возгласы.
«Я не заслуживаю всего этого», — подумал Томек. Но народ так ликовал, что ему было неудобно отказываться. Рядом с ним Ачигом радовался от всего сердца. Он смеялся и бросал в зрителей конфетти из большого мешка. Вскоре они подъехали к мэрии, на ступенях которой их ожидал Эзтергом. Когда карета остановилась, старик поднял руки, чтобы воцарилась тишина, и произнес речь:
— Дорогие друзья! Мы собрались здесь, чтобы в очередной раз отметить великий Праздник Пробуждения. Я должен был бы уже привыкнуть, ведь это происходит не впервые, но каждый раз меня все равно захлестывают эмоции. Среди нас господин Томек вернулся к жизни, среди нас он познал второе рождение. Так пусть он будет, как и все его предшественники, нашим ребенком. Я не стану продолжать, потому что не люблю длинных речей, а вы и подавно. Долгих лет господину Томеку! Долгих лет Ачигому, его пробудившему! И долгих лет всем вам, друзья мои!
Тут он достал из кармана носовой платок и громко высморкался. Многие зрители поступили так же. Почти все женщины плакали, и даже мужчины иногда всхлипывали. Только дети смеялись и кричали «Долгих лет!», потому что для них все это казалось игрой. Завершая церемонию, Эзтергом вручил Томеку медаль с гравировкой:
ГОСПОДИНУ ТОМЕКУ ОТ ПАРФЮМЕРОВ
Томеку, разумеется, надо было сказать несколько слов, но он настолько смутился, что смог только пробормотать:
— Я… я благодарю всех вас… я… я благодарю вас от всего сердца.