Река, текущая вспять
Шрифт:
Рыжебородый прокашлялся и начал:
— Мой юный друг, вам наверняка известно, что наши ароматы уникальны. Они составляют наше богатство, и нам жизненно необходимо продавать их. Загвоздка в том, что главные клиенты живут по другую сторону океана. Каждую весну мы отправляемся в плавание. Тут нужна смелость, потому что мы никогда не уверены в успехе. Взгляните-ка на этот журнал…
Он взял старинную тетрадь в кожаном переплете и раскрыл ее перед Томеком. На правой странице было изображено великолепное трехмачтовое судно, на палубе которого можно было даже разглядеть матросов.
— Посмотрите, на странице слева указаны год
Бастибалагом перевернул страницу:
— Этот, «Нежный», только два раза. А вот и «Всевидящий», который под командованием капитана Тольгома преодолел путь туда и обратно целых восемь раз. Этот подвиг еще никому не удавалось повторить. А вот «Жемчужина», она так и не вернулась из своего первого путешествия…
Эзтергом громко высморкался, и Бастибалагом на некоторое время замолчал. Список дат и кораблей занимал целую тетрадь.
— А кто эти люди? — спросил Томек, указывая на имена слева от рисунка.
— Это имена капитанов и матросов. Мы помним о них.
Снова воцарилась тишина. Потом Томек задал вопрос, мучавший его с начала разговора:
— А что означает буква «Р»? Она здесь часто встречается…
Мужчины переглянулись. Они явно были чем-то озабочены.
— Ладно, — начал Бастибалагом. — «Р» означает «Радуга».
— Радуга? — переспросил Томек.
— Да, имеется в виду, что эти корабли исчезли, проплыв под изумительной радугой. Никто не знает, что с ними было дальше.
— Но как можно узнать, — спросил Томек, — куда они уплыли, если никто еще не вернулся?
— Случалось, что матросы, испугавшись радуги, спускали на воду шлюпки и отдавали себя на волю волн. Большинство из них пропадали, наверное, их пожирали акулы, но некоторым удавалось достичь берега. Или их подбирали другие корабли. Все рассказывают одно и то же: они видели, как их корабль направлялся прямо к радуге, не имея возможности изменить курс, затем скрывался из виду и пропадал навсегда… Теперь вы знаете об этом столько же, сколько и мы, так что в нужный момент вы сами решите, уезжать или оставаться.
— Хорошо, — сказал Томек, — я… подумаю.
— Вот и все! — заключил Бастибалагом, вставая со стула. — Я не рассказал вам о штормах, акулах и пиратах, с которыми нам придется встретиться по пути, но эти препятствия гораздо менее опасные…
Затем он пожал руки Томеку и Эзтергому и удалился.
Месяц перед отплытием прошел в безумной спешке. Томек знал, что уедет, и считал своим долгом всех оповестить. Как-то в харчевне он рассказал об этом Пепигоме, и она очень огорчилась.
— Мне хотелось бы, чтобы вы остались в деревне, — сказала она, грустно ковыряя вилкой блин с салом. — Мы могли бы стать… добрыми друзьями.
«Мы уже давно стали добрыми друзьями, — подумал Томек. — Наверное, она имеет в виду что-то другое».
— Я бы тоже хотел, — ответил он, покраснев, — но… но я уже помолвлен.
— Правда? Может быть, с другой девушкой из нашей деревни?
— Совсем нет. С девушкой из наших краев.
— Тогда, может быть, с той Ханной, которая спала у нас?
Пепигома обладала не только хорошим обонянием, но и интуицией.
— Да… — ответил Томек, смутившись.
— В таком случае я вас поздравляю, потому что она очень красивая, — произнесла Пепигома, пытаясь улыбнуться.
Но все-таки она была очень расстроена.
Томек обнял бы ее, чтобы утешить, но за соседними столиками сидело слишком много народу, и он не решился.
— Я тебя тоже очень люблю, Пепигома. Ты самая милая девушка, какую я когда-либо видел…
Он поймал себя на том, что обратился к ней на «ты». Это их обоих рассмешило. В этот момент заиграли музыканты, и друзья пустились в пляс.
Несколько дней спустя потеплело. Снег растаял так же быстро, как и выпал, и вскоре поле покрылось бутонами. Началась подготовка «Отважного». Так назывался корабль, стоявший в небольшой бухте. На него погрузили провизию и одежду, а еще настольные игры, потому что путешествие должно было продлиться больше месяца. Ящики с ароматами были аккуратно сложены в трюме. В день отплытия все жители деревни провожали команду до самого берега. Бастибалагом с четырнадцатью матросами попрощались с родственниками и взошли на корабль. Когда все матросы уже стояли на палубе, Эзтергом взобрался на камень и вынул из кармана бумажку, на которой, очевидно, была написана длинная речь. Он поправил очки и приготовился произнести ее. Но эмоции захлестнули его и не позволили говорить. В конце концов он просто воскликнул: «В добрый путь!» — и скомкал бумажку. Все подхватили: «В добрый путь!» — и принялись размахивать белыми платочками. Пепигома протянула Томеку флакончик:
— Я приготовила его специально для тебя. Пожалуйста, не открывай до отплытия.
На этот раз, несмотря на окружавшую их толпу, Томек обнял ее и прижал к себе, кругленькую и маленькую.
— Спасибо, Пепигома. Не грусти, я вернусь.
И он побежал на корабль. Начинался прилив, и матросы поднимали белые паруса. «Отважный» пошел по ветру и устремился в открытое море. Солнце садилось за горизонт и бросало на волны последние пылающие лучи.
Глава двенадцатая
Бастибал
Томека разместили в отдельной маленькой каюте. Устроившись, он достал из кармана флакончик Пепигомы, вынул пробку и вдохнул. Исходивший оттуда аромат не был ароматом Ханны, она таким не пользовалась. Но в то же время достаточно было вдохнуть его, чтобы чудесным образом ощутить ее присутствие. Как Пепигоме удалось добиться этого? Томек снова поднес к носу флакон и увидел музыкантов, праздник на холме, танцующих людей. Но на этот раз рядом с ним на скамье, посреди друзей и под дождем из лепестков, сидела не Пепигома, а Ханна, сияя от счастья и прижимаясь к его груди… «Спасибо, Пепигома! — подумал Томек. — Ты славная…»