Река, текущая вспять
Шрифт:
Поздним утром он увидел далеко впереди искрящуюся стену поперек реки. Подплыв ближе, Томек понял, что это водопад. Но вода в нем не падала. Напротив, она поднималась, тихо и неторопливо, не пенясь, строго наверх. «Чудеса в решете!» — подумал Томек, вспомнив бурлящий и страшный водопад у себя в деревне. Этот же, наоборот, наводил на мысли о бесшумном изящном животном, например, о пантере… Томек взял весло и попытался пристать к берегу. Но, увы, было слишком поздно. Передняя часть плота приподнялась. В какой-то момент Томеку показалось, что он вот-вот оторвется от земли и взлетит в небо, за облака, но он ошибся: он едва успел
Во второй половине дня одежда высохла. Томек уже собрался идти дальше, как вдруг заметил вдали, где река исчезала за деревьями, темное пятнышко на воде. Он подождал и вскоре увидел, что приближается какое-то суденышко. Возможно, такой же плот, как и у него. На нем — люди. Последние живые существа, с которыми общался Томек, были маленькие парфюмеры, пять дней назад. Его сердце заколотилось. Кто это? Друзья? Враги?
Чем ближе подплывал плот, тем сильнее билось его сердце. И отнюдь не от страха. От того, что он точно знал, хотя и не мог как следует рассмотреть, — это Ханна. Он был уверен, что только у нее может быть такая изящная фигурка. Но кто это у нее за спиной? Такой большой? Томек не мог представить себе Ханну с кем-то чужим. И сейчас, в столь долгожданный момент, она с другим… Оказавшись ближе, Ханна замерла. Она, конечно, узнала Томека, но пока не была уверена в этом. Когда плот подплыл почти вплотную, она замахала руками над головой, приплясывая от радости, и закричала:
— Господин бакалейщик! Я здесь! Я здесь! Я здесь!
— Ханна! Я здесь! — ответил ей Томек.
Потом спохватился:
— Осторожнее! У тебя есть весло? Греби сюда!
Томек не хотел, чтобы Ханна, как раньше он сам, упала вместе со своим спутником в воду. Но ей, как видно, опасности были нипочем. Она разбежалась и прыгнула в воду до того, как плот достиг перевернутого водопада. Она плавала как рыба и, выпрыгнув из воды, бросилась к Томеку на шею:
— Как тебя зовут?
— Томек, — ответил Томек, поразившись ее непосредственности.
— Томек? Очень мило, — произнесла девочка.
— Во всяком случае, лучше чем Приставала! — добавила она, рассмеявшись.
Потом она повернулась к своему спутнику, который топтался на краю плота в нерешительности.
— Приставала! Не бойся! Ныряй и плыви сюда! — прокричала она, потом шепнула Томеку: — Он немного трусоват и не любит мочить свою шкуру…
Томек только теперь понял, что Приставала не человек, а животное. Какое? Сложно было определить.
— Это… медведь? — попробовал угадать Томек.
— Не совсем, — ответила Ханна. — Скорее, панда. У него нет ни клыков, ни когтей, и ест он только цветочки.
Между тем Приставала кубарем скатился с плота и старательно шлепая по воде лапами, поплыл к берегу. Его густой мех намок, и когда зверь выбрался на камни, оказалось, что он стал в два раза меньше. Это очень развеселило Ханну.
— Приставала, отряхнись где-нибудь в другом месте, прошу тебя! — попросила она.
Но было уже поздно: Томек был обрызган с ног до головы.
— Олух невоспитанный! — рассердилась Ханна. — Знает, что забавный и потому на него трудно сердится, вот и творит все что заблагорассудится. Приставала, поздоровайся!
Стоя на задних лапах, как человек, Приставала смерил Томека грустным взглядом и… протянул ему лапу. Он действительно был очень забавный. Томек перевел взгляд с панды на Ханну, потом обратно. Он тысячу раз представлял себе встречу с девочкой, но и вообразить не мог, что все произойдет в присутствии гигантской печальной панды. «У жизни воображение богаче, чем у меня», — подумал он. И пожал Приставале лапу.
Томек и Ханна столько хотели рассказать друг другу, что не знали, с чего начать. Тысячи вопросов срывались с их уст, и невозможно было ответить на все сразу.
— Когда ты была в Лесу Забвения… — начал Томек.
— В каком лесу? — переспросила Ханна.
Томеку пришлось объяснять. Она прошла через лес, ничего о нем не зная! И это она так истошно кричала, напугав Томека и Мари.
— Я в панике вскарабкалась на ветку, а этот дурацкий медведь ждал внизу, пока я издам хоть малейший звук, чтобы растерзать меня. Через час мне это надоело. Я подумала: «Хочешь что-нибудь услышать? Получай!» — и прыгнула ему прямо в ухо. Представляешь, я там целиком поместилась! В ухе у медведя. И закричала изо всех сил, во весь голос! Я умею так вопить… Хочешь послушать?
— Нет, думаю… не стоит, — отказался Томек.
— Тогда медведь будто с ума сошел. По-моему, я порвала ему барабанную перепонку. Потом я выпала у него из уха и побежала куда глаза глядят. Мне повезло, что я выбрала верное направление… Ты знаком с Пепигомой?
— Ну… да, — промямлил Томек. — Вы тоже знакомы? Она милая.
Им так хотелось рассказать друг другу обо всем сразу, что они путались в своих приключениях. Они обсуждали маленьких парфюмеров, поле, гигантские синие цветы, которые называют «парусами», лес с шишками-белками…
— Именно там я встретила Приставалу, — рассказывала Ханна. — Я спала под деревом, и на заре, когда обычно холодает, мне вдруг стало очень тепло и уютно. У меня, конечно, было шерстяное одеяло, но все же… Потом я услышала, как кто-то храпит прямо у меня под боком… Я открыла глаза — рядом лежал Приставала. Теперь понимаешь, почему я его так назвала? В любом случае, советую ночью спать рядом с ним. Нет ничего приятнее. Он одновременно и подушка, и перина, и печка, и еще он такой спокойный, что сразу же засыпаешь.
Ханна не знала ни о скалах, потому что пришла с другой стороны, ни о Несуществующем острове, потому что пересекла океан на другом корабле и в другом месте. Томек рассказал ей о своем пути и загадал загадку колдуньи. Ханна сразу же нашла правильный ответ и тут же принялась извиняться, потому что Томек расстроился… Когда они устали от разговоров, то обнаружили, что их одежда уже высохла и наступил вечер. Приставала проснулся и принялся тереться о Ханну, чтобы та его погладила.
— Вот видишь, это самый ласковый зверь на свете!