Рекламный трюк
Шрифт:
— Так. Хоть примерно — где может быть студия? 190
— Я сказал — не знаю. За городом где-то. Дом у него там.
— Кто мог занять этот дом в его отсутствие?
— Слушай, ты издеваешься? Я ему не брат и не родственник.
— Друзей его знаешь?
— Не знаю я никого.
— Слушай, Гусь. Ты все равно его уже сдал с потрохами. Так что договаривай.
— Никого я не сдавал! Ты все сам знал, а теперь на меня стрелки перевести хочешь. Ничего не буду говорить.
— Ну, и черт с тобой. Ты мне больше не нужен. Можешь идти.
— Куда?
— Куда
— За мной, правда, охотятся?
— Этого я не знаю. Но если охотятся — ты это быстро заметишь.
— И что же мне делать?
— Я тебе тут не помощник. Ты кашу заварил — ты и расхлебывай.
— Но я же тебе помог, — Толик как-то незаметно перешел на «ты».
— Нет, ты мне не помог. Главного ты не сказал.
— Чего? Кто у Марика друзья? Так я, правда, не знаю. Знакомых всяких много — что мне, всех перечислять?
— Таксисты среди знакомых есть?
— А почему таксисты?
— Есть или нет?
— Ну, есть. Эдька Костальский. Он иногда баб к Марику возил. На съемки, и трахаться.
— Что одно и то же, как я понимаю. Ты с ним хорошо знаком?
— Нет.
— Но Костальский знает, где находится студия?
— Конечно. Он же людей туда возил.
— Хорошо. Уже теплее. Кто еще знает, где студия?
.
— А я откуда знаю? Мишка Трубин должен. Оператор ихний. Еще Генка-сексонарколог. Борька Стрепет.
— Фамилия или прозвище?
— А я у него паспорт не спрашивал.
— Подробнее о них.
— Да что ты пристал? Не знаю я ничего подробно! Генка, вроде, в медицинском учится.
— Адреса, телефоны.
Толик вынул из кармана маленькую записную книжку и принялся листать. Коваль отобрал ее и просмотрел сам.
— Обломись, — сказал Толик. — Ничего не поймешь.
— Объясняй, — потребовал Коваль.
Сексонарколог обнаружился на букву «К» и был обозначен как «Крокодил Гена». Олег отметил его галочкой. Точно так же совместными усилиями нашли и пометили других, после чего Коваль все-таки забрал книжку, сказав:
— Потом верну.
— Э, мы так не договаривались! — отреагировал на это Толик.
— Мы никак не договаривались. Однако ты меня убедил в своей искренности. Поэтому вот тебе сто «тонн», железная дорога в той стороне. На электричке до Белогорска, оттуда поездом, куда угодно. И не возвращайся, пока все не уляжется. Когда уляжется — узнаешь из «Новостей».
— Интересно, далеко ли я уеду на сто «тонн»?
— Больше ничем помочь не могу. Мне некогда, у меня дела. Когда все кончится, обязательно скажу Яне, что ты помог ее спасению. Может, она наградит тебя щедрее.
57
Марина Волколакова — порноактриса и эротическая фотомодель — оказалась умнее видеопирата Толика Гусева. Она не стала назначать встречу на темном страшном пустыре, да и шантажировать, в сущности, никого не собиралась. Толик просто допустил роковую ошибку, когда убедил себя в том, что версия, будто похищение Яны Ружевич — это всего лишь хитрый рекламный трюк, правдоподобнее, чем все остальные. А когда люди из «Львиного сердца», которым он позвонил, очень легко приняли его условия, Толик еще больше утвердился в этой мысли. Еще бы — в тот момент он был недостаточно трезв для трезвых рассуждений. Ночная беготня по нефтебазе и ее окрестностям избавила Толика от иллюзий, но было уже поздно.
Толик сам не понимал, как ему повезло, что первым достал его Коваль. Потому что фаны, введенные в заблуждение туманным объявлением с гусевским портретом, вообразили, будто он — один из похитителей. Так что попадись он в руки фанам, ему бы так просто не вырваться.
Ребята из «Львиного сердца» — особенно те двое, которые упустили Толика в ночь «русаковской битвы» — тоже охотно применили бы к нему допрос третьей степени с особым пристрастием. Так что неудачливый шантажист должен был благодарить судьбу за то, что попался в руки доброго парня Олега Коваля, который даже пистолет с предохранителя не снял, ни разу не сделал Толику больно, а после допроса даже дал денег на дорогу.
Впрочем, последнее Коваль сделал исключительно из своекорыстных побуждений — ему не хотелось утрачивать приоритет. В потере Яны Ружевич он винил прежде всего себя и хотел исправить свою ошибку самолично.
Но речь-то сейчас не о нем, а о порнозвезде местного масштаба Марине Волколаковой. Она, в отличие от Толика, насчет истинного положения дел нисколько не заблуждалась — впрочем, после «русаковской битвы» на этот счет в городе не заблуждался уже никто. Это только в Москве некоторые еще цеплялись за версию о рекламном трюке, наложившемся на шоу-бизнесменские разборки — но и то лишь потому, что не хотели признавать очевидной истины: шоу-мир оставил своего человека в беде и все это время валял дурака, ссылаясь на шутки хитрого Горыныча. А на самом деле похищение было настоящим, и смерти вокруг этого дела — тоже настоящие, и их с каждым днем становится все больше.
Но московский шоу-бизнес далеко, а городская порнозвезда — прямо в гуще событий. У нее появилась ценная информация, и она решила ее продать — просто и без всяких выкрутасов, как и положено в царстве рыночной экономики.
Марина Волколакова выяснила адрес Артема Седова, пришла к нему домой и сказала без обиняков:
— Я знаю, где прячут Яну Ружевич.
— Где? — задал совершенно естественный вопрос Артем.
— Тысяча долларов, — сказала порнозвезда, изобразив голливудскую улыбку.
— Что — тысяча долларов? — не понял (или сделал вид, что не понял) журналист.
— Цена моего ответа, — пояснила Марина.
— Даже не смешно, — сообщил Седов.
— Ни капельки не смешно, — согласилась Марина, — Но вы ведь уже поняли, что денег на выкуп вам не собрать. А у меня есть точная информация. Тысяча баксов против трех миллионов.
— Тысяча баксов за красивую сказку? Не первую, между прочим.
Марина выудила из своего ридикюля красную книжицу и через стол эффектным щелчком послала ее журналисту.