Ректор для попаданки
Шрифт:
– И что это было? – спросила с любопытством. Ректор покосился на меня и буркнул:
– Защитное заклинание против сплетен и кривых языков.
– Вы серьёзно? Да никто не узнает, что я здесь. И вообще… А что, ваша жена ревнива?
Он бросил на меня странный взгляд и быстро вышел из комнаты. Я пожала плечами, посмотрела на Снежку. Она повернулась на спину, изогнувшись на простыне, и протянула ко мне передние лапки.
– Маленькая моя, – умилившись, я села на кровать, прилегла рядом, обняла кошечку и закрыла глаза.
Утро
А вдруг, когда я проснусь, всё это окажется просто дурацким цветным сном?
Сон мне приснился чёрно-белый и невероятно реалистичный. Надо мной склонилась немолодая женщина с белыми волосами, наморщила острый носик на узком изящном лице и зловеще прошептала: «Она совершенно не та, за кого себя выдаёт».
От этого сна я подскочила, как ужаленная. Осмотрелась – нет, я всё ещё была в спальне ректора, Снежка посапывала под боком, причмокивая язычком, как это делают только котята и щенята, а главное вокруг не было никого. Никакой женщины с белыми волосами! Счастье-то какое, а то я подумала, что это злая фея из сказки, которая сейчас заколдует меня и всю Академию… чего там? белого феникса лет на сто беспробудного сна!
Зато вместо женщины во всех углах спальни светились золотые нити, вспыхивая и угасая. Вспыхивая и угасая…
Это ещё что за иллюминация? Скоро Новый год, или кто-то пытается пробить защиту Эдмонда от сплетен и кривых языков?
Огоньки медленно погасли, и спальня снова погрузилась во мрак. Я легла обратно на подушку и закрыла глаза, обняв Снежку. Та машинально помацала меня лапками и снова зачмокала язычком. Рядом с ней было так спокойно и умилительно, что я быстро провалилась в сон.
И никакие злые феи меня больше не беспокоили.
Зато утром побеспокоил громкий голос Эдмонда. Спросонья я даже не сразу вспомнила, кто он такой и как его зовут, но вскочив, тут же сообразила. Ах да. Я всё ещё в другом мире. И всё ещё в спальне ректора.
Жаль.
– Поднимайся же, сколько можно спать?!
Ректор был возмущён. Ха-ха, а он когда-нибудь бывает в хорошем настроении? Я потянулась и не обнаружила рядом мою пушистую лапушку, поэтому тотчас же проснулась:
– А где Снежка?
– Доброе утро, – ледяным тоном сказал ректор. – Там, где ей положено быть в это время. А тебе положено готовиться к СПРАВЕДЛИВОМУ СУДУ!
– Что, уже? Ладно.
Я вылезла из-под одеяла и с готовностью пригладила волосы:
– Готова, пошли.
– Куда, женщина? – презрительно фыркнул ректор. – Ты не можешь предстать перед СУДОМ в таком виде!
– Опять? Вы опять издеваетесь? Раз вам не нравится моя пижама – дайте мне платье!
Он отвернулся, как мне показалось, с видом очень довольного жизнью человека, и протянул мне аккуратно сложенную ткань. Не ожидая подвоха, я развернула «подарок» и бросила его на кровать:
– Нет, я всё понимаю, но вот этого садизма – никак не могу понять! Это не платье!
– А что это по-твоему?
– Это рубище! Это ночная рубашка на великаншу! Это сшитая с двух сторон половая тряпка! Выбирайте сами, что вам больше нравится!
– Не капризничай. Это одеяние каждый, испросивший СПРАВЕДЛИВОГО СУДА, должен надеть и предстать перед пифиями в таком кротком и целомудренном виде.
Я только глаза закатила. С ним невозможно разговаривать. Но вид мне эта рубаха придаст слишком целомудренный и кроткий. Есть у меня маленькая идеечка, как украсить рубище подсудимой. Однако делать это в присутствии ректора я не стану. А то опять бухтеть начнёт.
Я повернулась к Эдмонду и спросила самым тихим и милым тоном, на который только была сейчас способна:
– Уважаемый товарищ ректор, мне переодеваться в вашем присутствии?
– Увольте! – воскликнул он, резко покраснев. И выскочил из спальни.
Хе-хе. Победа.
Я деловито осмотрела длинную холщовую робу, потом стащила с себя пижаму и принялась методично отрывать нашитое кружево. Я сейчас такой кроткий и целомудренный вид приму, что все справедливые пифии попадают в обморок, а потом спросят, где я такое платьишко купила.
Стоило главному мучителю невинных дев оставить меня одну, как я тут же принялась за дело. Точнее, начала поиски ниток с иголкой. Должны же у них быть принадлежности для шитья? Не всё же на магию полагаться да на золотистые сияния.
Я прошлась по комнате в поиске нужных мне вещей, пооткрывала поочерёдно все доступные ящички и полочки. И, когда уже отчаялась найти хоть что-то, чтобы осуществить свою дерзкую задумку, удача, наконец, улыбнулась мне.
В дальнем углу верхней полки бельевого шкафа (да, я залезла даже туда, и ни капельки не стыдно!) нашёлся моток белой нитки и втиснутая в него игла.
Бинго! Или как там говорил греческий философ? Эврика!
Может, их забыла здесь во время уборки какая-то служанка? Мне слабо верилось в то, что Эдмонд будет сам себе штопать носки.
– Ха! Точно не будет, – хмыкнула я и вернулась к своему будущему наряду. Ножницы, к счастью, найти было куда проще – они оказались в одном из ящиков письменного стола.
Времени у меня было мало, поэтому работать пришлось так, словно это был экзамен по шитью на уроке труда в школе. Быстро, допуская ошибки и… ой! Чуть перестаралась с декольте… Уф!
Ничего, кружавчиками отлично задрапируем получившийся слишком глубоким вырез.
К тому моменту, как терпение ректора дало трещину и он нервно постучал в дверь, сигнализируя о том, что пора бы и честь знать, я почти закончила.
– Сейчас-сейчас! – размашисто ведя иглой, затараторила я. – Ещё совсем чучуточку!
– Если ты сейчас же не выйдешь, я зайду в комнату и потащу тебя на суд, даже если ты будешь голой!
– А как же целомудрие и кротость? – хихикнула я, откусывая конец нитки. Всё, закончила! Ай да я, ай да молодец!