Ректор моего сердца
Шрифт:
— Да-а? — бархатного Герата, что померещился мне недавно, не было и в помине. Он издевательски поднял бровь, как раз в его духе. — Однако барьер совсем молодой. Вы поставили его прямо перед проверкой. Значит, защищаться собрались не от менталистов, а от меня лично. Полагаю, вы рассчитывали, что как не профессиональный менталист я не замечу его. Это означает, что вы скрываете что-то и от меня лично…
Я закусила губу, и позорная слеза потекла по щеке. Сложно сказать, что было больнее — то, что меня выводят на чистую воду, что моя игра
Он испытующе прожигал меня взглядом. Но вдруг сказал чуть теплее.
— Я не менталист. Я не вижу, что именно вы скрываете барьером, и не хочу применять шар, чтобы сломать его — это слишком энергозатратно и слишком болезненно для вас. Ведь у меня нет цели сделать из вас нервную дурочку. Пока нет. Вы и так достаточно нервная. Поэтому скажите сами, что именно вы скрываете лично от меня.
Внутри взорвалось облегчение, и от этого уже открыто потекли слезы. Да, я совру ему сейчас… Потому… потому что не могу сказать правду. Может быть, когда-нибудь…. Если стану Великой.
Что ждет меня, если Герат узнает правду сейчас, когда я так уязвима. Он может подтасовать результаты проверки, но в остальном производит впечатление законопослушного. И близкий знакомый короля… Мне представилось, как я показываю ему, что находится за барьером. И лицо ректора темнее. А дальше он блокирует мою магию, наверняка у него есть средства для этого. И обращается к королю и его совету, которые лучше знают, как решить судьбу последней из опального рода…
— Прошу прощения, таросси ректор. Несомненно, это моя ошибка. Но я хотела скрыть некоторые мои размышления о вас лично. Не хотела, чтобы вы могли их увидеть при помощи шара или еще как-нибудь.
— И что же это за размышления? — цепко спросил он.
— Например, о том, как вы могли столько лет… спать со старухой… В этом духе… — тихо сказала я. Сейчас все что угодно, лишь бы он не захотел сам посмотреть, что скрывается за барьером …
— Вы представления не имеете обо мне и Касадре! — резко бросил он и уперся руками в стол, как будто собирался вскочить. Но тут же расслабился и с насмешкой посмотрел на меня. — Впрочем, этот вопрос, как оказалось во время проверки, волновал многих девушек. Правда, ни одна из них не ставила барьер, чтобы скрыть такие мысли или даже сексуальные фантазии с моим участием. Это все, тарра Илона? — вопросительно поднял бровь.
— Там все в этом духе… Я спрятала то, что может вас оскорбить.
— Не скажу, что это похвально. К тому же вы сейчас выкручиваетесь. Однако… Поговорим об этом позже. При более близком знакомстве. Похвалить могу лишь за качество барьера. Идите… Вы в чем-то остались воровкой — снова воруете мое время.
«Скорее, вы — мое!» — подумала я и встала.
Мне было плохо. Я чувствовала опустошение. И уже не понимала, как относиться к ректору и его перепадам. То он резкий и жесткий, то вдруг проявляет понимание… А может быть, даже спускает с рук ложь.
— У остальных было так же сложно? — спросила я искренне. — Такая же сложная… проверка?
— Почти. У всех по-разному, — бросил в ответ Герат.
А я поплелась к выходу, меня качало. Я все еще участница отбора, хоть поставила барьер, и, видимо, слегка обидела его этим.
— И откуда в вас столько силы, — услышала я себе вслед его задумчивый голос, — что ее хватило и на барьер, и на проверку, и на то, чтобы ловко выкручиваться…
Я вздрогнула и обернулась к нему. Что он заподозрил? Что я наделала с этим дурацким барьером?!
— Я… я не сделала ничего особенного… Просто я сильная водная, это правда, — тихо сказала я. Попробовала взять себя в руки, тем более что вообще-то он заслужил мою благодарность. — Таросси Герат, благодарю вас за все. За то, что помогли с проверкой… И за понимание…
В этот момент лицо Герата и стол, за которым он сидел, как-то поехали в сторону. «Что происходит?» — пронеслось в голове, но мысль уплыла, потому что в ушах зашумело. Шум накрыл меня полностью, а к горлу подкатила тошнота, ноги перестали держать.
Последнее, что я видела: как ректор вскочил с места и кинулся ко мне… Его перекошенное лицо.
Я сползла вниз, и все исчезло.
Глава 19
Пришла в себя, словно выплыла из глубины. Было даже приятно, как будто выныривала из теплого моря, где резвилась под водой. Сознание волной вернулось.
Я лежала на чем-то мягком, а на лбу у меня покоилась горячая рука. Лоб был холодным, и рука приятно грело. Даже мурашки пробегали по телу, как бывает, когда согреваешься.
Открыла глаза и тут же уткнулась взглядом в серьезное лицо ректора. В огненном взгляде стояла озабоченность. Он сидел на краю дивана, куда уложил меня. Когда очнулась полностью, убрал руку. Явно лечил магией. Я ощущала во всем теле необычное тепло: словно легкий огонек согревал меня изнутри. Это было комфортно и спокойно.
И само присутствие ректора рядом было приятным. Какое-то удивительное ощущение: надежность и уют, как у костра темной ночью.
А еще я заметила, что при потере сознания… мой ментальный барьер рухнул. Так и бывает обычно. Как бы Герат не исследовал мой разум, пока я была в отключке, забилась тревога внутри.
— Лежите еще, — коротко бросил Герат. — И не вздумайте волноваться, — пробежался взглядом по моему лицу, словно прикоснулся. Казалось, даже его взгляд греет, чуть обжигая — приятно, как если поднесешь руку к огню. — Я переоценил вас. Установка барьера и стресс на проверке не прошли для вас бесследно, — голос Герата был строгим, но без злости. Потом он привычно усмехнулся. — Видите, тарра Илона, что бывает, если совершать лишние магические действия, на которые у вас едва хватает ресурсов?