Рекуперация
Шрифт:
За ширмой Три Эн мерил давление, снимал кардиограмму и подключал Петрушевского к диковинным приборам, кучка учёных возилась у пульта. После резюме доктора Неболей о допуске к испытанию, внимание переключилось к Петрушевскому. Пока Дмитрий одевался, Чистяков отвлекал того разговорами:
– Дима, спокойно вернёшься на свой второй этаж. Ровно как было накануне трагедии.
Испытуемый прошёл к капсуле. Распахнулась "волшебная" дверь и Петрушевский оказался в замкнутом пространстве. Следом пролез Чистяков.
– Не переусердствуй там в новых обстоятельствах, всё останется как обычно, с той разницей, что ты обладатель нужной информации. Сейчас закроем дверь, общаемся по внутренней связи. Для тебя момент перехода покажется мгновением. За эти дни, я вас с супругой навещу, якобы новый сосед по даче. Познакомимся заново, я расскажу тебе и супруге о предложении новой работы. Такую легенду ты уже использовал с Соболевым. Жена ничего не должна знать - это, Дима, главное! Ежели чего забыл сымпровизирую на месте. Вроде всё.
– Стой, Коля! Так а я-то куда денусь потом?
– Ещё раз объясняю, вникай: ты проживёшь эти шесть дней дома, здесь в камере пройдёт секунда, другая и выйдешь через дверь в которую вошёл. Для супруги ты вроде как поедешь в город на новую работу. Умнее ничего придумать не могу, как взять за основу гэбэшные приёмы Соболева. К этой личности мы ещё вернёмся. Всё!
Учёный вышел, глухо стукнулась массивная дверь. По громкой связи Петрушевский слушал команды Чистякова, тревожно и как-то даже страшновато. Затем начался отсчёт, прямо как на космодроме, успел подумать испытатель. Наконец финальная команда "Пуск!". Что-то щёлкнуло, мигнуло и погасло дежурное освещение.
*****
...Дмитрий Сергеевич очутился в любимом кресле из качественного кожзаменителя. Напротив ноутбук на экране которого, картинка макета обложки научно-фантастического романа "Удар током". В потной ладони зажата компьютерная мышка. Бац, словно не было этих напряжённых, трагических дней, необычного знакомства с Чистяковым и машины времени со странным именем "Клото". Выдохнул воздух, прислушался к себе - всё как обычно, лишь странное состояние перехода, словно не полностью проснулся и перебираешь яркие сновидения. Чистяков и его лаборатория осталась где-то там далеко, зато на первый план высветилось страшное воспоминание о трагедии, которая должна разыграться с рассветом. Посмотрел на часы, полдень, за окном привычная выкошенная лужайка перед домом, тёмным массивом выделяется злополучный Хёндай "Санта Фе". С кровати воззрился на хозяина Бублик. Петрушевский подскочил с сидения и чуть ли не бегом ринулся вниз.
– Дим, ты чего летишь, как оглашенный?
– жена вопросительно уставилась на хозяина.
– Светочка! Ты как?
– не нашёлся ничего больше как спросить Петрушевский.
– Нормально, а чего случилось? Вздрюченный какой-то.
– Ничего, вспомнил, что хотел освободить гараж для "Кеши".
– Вот это правильно, давно пора перенести брикеты в сарай, нечего машине на солнце плавиться, сам говорил.
Обалдевший Петрушевский выкатил тележку из сарая и стал перевозить упаковки берёзовых брикетов марки "руф". В голове пульсировало: "Светка жива! Получилось". Через три часа усталый и вспотевший работник, констатировал - гараж свободен. Аккуратно загнал железного коня задом. Заглушил двигатель, включил сигнализацию. Успокоился только после щёлкнувших замков и мигнувших стоп-сигналов - теперь всё, пусть только попробуют, гады! Подбросил и поймал брелок с электронным ключом. Спасибо Коля, не подвёл. Эйфория заполнила каждую клеточку, счастье вокруг, все люди - братья. Внутренний голос с опозданием отреагировал: "все, да не все, забыл, как "братья" укокошили твою жену?"
– Светик! Давай выпьем?
– Ты чего, сбрендил? С какого перепуга пить днём, в жару или праздник какой?
– Праздник, жёнушка, праздник жизни, любовь моя...
Петрушевский осёкся, поймав испуганный взгляд супруги. Смущённо хмыкнул, не рассказывать же несостоявшуюся трагедию и неожиданные последствия. Не поверит, начнёт предлагать успокоительные таблетки и докучать расспросами. Бочком протиснулся к буфету, достал безалкогольное шампанское, купленное на всякий случай и дожидавшееся своего часа. Под пристальным взором жены извлёк вдогонку к бутылке два бокала и поставил праздничные атрибуты на стол.
– Светик, ты не волнуйся, всё в порядке. Просто хорошее настроение, жизнь так прекрасна!
– Что-то здесь не так, Дима. Ладно, сейчас накрою стол, будем обедать.
4. Петрушевский. Посвящение
Через пару дней Петрушевский выгуливал собак, собрался было вернуться в дом, как снаружи раздался голос Чистякова:
– Хозяин! Можно на пару слов.
Перекрывая лай, Дмитрий Сергеевич громко откликнулся и попросил подождать. Затем увёл животных и чуть ли не бегом вернулся к калитке. Крепко пожал руку учёному, хотел было обнять, да воздержался.
– Ну, как? Все живы и здоровы? Настроение бодрое, наша сестрёнка Клото не подвела?
– Здравствуй Коля, здравствуй дорогой волшебник. Уж не знаю, как благодарить. Всё помню и капсулу и сотрудников, старт. Удивительно просто и продуктивно. Вот только ответь, как сам здесь оказался, ведь мы встретимся лишь через три дня?
– Дим, мне второй раз кажется, что ты придуриваешься. Догадайся сам.
– Значит ты в след за мной "улетел" в прошлое? Как я не допёр, старый баран.
Чистяков рассмеялся и укоризненно погрозил пальцем, - зачем обзываешься, я тоже не молод, но бараном себя не называю. Легенду помнишь - я новый сосед, зашёл попросить диск для болгарки. Говорить буду сам, чтобы не путаться, а ты запоминай. Важные разговоры у нас впереди, а пока мы с тобой обыкновенные дачники. Приглашай что ли, пошли знакомиться, да чаи гонять.
– Подожди, Коля. Я требую рассказать жене обо всём. Не могу врать, изворачиваться. Она обязательно поймёт, что происходит неладное. Не придётся юлить и сочинять историю нашего знакомства, объяснять поездки в город. Признаюсь - дома я подкаблучник. Если угодно, это моё условие. Вот тогда и поведаешь о своих планах в отношении меня. Мы со Светой вместе с 1972 года, прошли все невзгоды и сохранили отношения. Возможно это уже не любовь, но точно глубокая искренняя привязанность и доверие. Не буду лгать жене, Коля. Решай сейчас или... ну сам понимаешь, расстанемся, несмотря на неоценимую помощь.