Реквием души

Заварелли А.

Я вздрогнула от холода, одновременно покрывшись испариной.

Я знала, что они могли появиться в любое время. Таковы были условия.

– Нет, – качнула я головой, разворачиваясь к зданию, но больше не торопилась, шагая под дождем.

Машина не обязательно была предвестником чего-то плохого. Может, отец решил навестить меня и удивить.

Возможно, именно поэтому Эванжелина весь вечер не отвечала на сообщения.

Очутившись

в здании, я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

«Нет, ничего плохого не случится». Машина могла принадлежать отцу.

«Тогда где же Джозеф, его верный водитель?»

Я поднялась по лестнице к своей квартире на втором этаже и оглядела коридор, но не заметила ни Джозефа, ни отца. Здесь совсем никого не было.

Впрочем, у отца имелся ключ, потому он мог ждать меня прямо в квартире.

Но что-то не так. Я весь день это чувствовала.

«И что бы то ни было, мне не сбежать».

Я осознала это с предельной ясностью, когда прошла дальше по коридору и заметила, что дверь моей квартиры приоткрыта. Щель была небольшой – нельзя сказать, что дверь распахнута настежь – а внутри горел свет. Кто бы там ни находился, этот человек не хотел меня удивлять.

Приоткрыв дверь, я не вошла, так и замерла на коврике, осматривая прихожую своей крошечной квартиры.

Свет лился из спальни.

Глубоко вздохнув, я все же шагнула внутрь, но не стала закрывать за собой. На комоде лежала связка ключей и пара поношенных черных кожаных перчаток.

Когда я ощутила аромат лосьона после бритья, то замерла.

Нет, это не папа.

Словно подслушав мои мысли, из спальни в прихожую вышел мой единокровный брат Абель. Остановившись, он склонил голову набок и оглядел меня, явно не впечатленный.

– Разве у тебя нет зонтика? – спросил он. Его первые обращенные ко мне слова за целый год.

Я сняла портфель с плеча, положив его на пол, а затем расстегнула пальто, стараясь сохранять спокойствие. Или хотя бы скрыть внешние проявления нервозности.

– Что ты здесь делаешь? Откуда у тебя ключи?

Он вышел на свет и улыбнулся. Абель ничуть не изменился. Его улыбка больше походила на насмешку, а глаза с неодобрением следили, как я снимала промокшее пальто и вешала его на спинку стула.

– Я тоже рад тебя видеть, сестренка, – Абель прошел мимо меня на кухню и достал бутылку виски, которую я держала для папы. Открыв крышку, он принюхался, а потом достал из сушилки чистый стакан и налил себе немного. – Думаешь, тебе стоит выпивать? – спросил Абель, поворачиваясь ко мне и прислоняясь

к стойке.

– Это не моя бутылка, а папина. Так что ты здесь делаешь?

– А я не могу навестить свою сестру?

Я не стала утруждать себя ответом. Наши с Абелем отношения находились на отметке «ненависть». Он терпеть не мог меня, а я – его. И так повелось с первого дня нашей встречи. Он просто придурок.

– Почему ты так поздно? – спросил он злым тоном. Подойдя к столу, я заметила, что брат просматривал мой ежедневник и записи с уроков. Интересно, что он хотел там найти?

– Я работала. Абель, зачем ты приехал? – просила я, закрывая ежедневник. Он все равно ничего бы там не обнаружил, потому я не волновалась. Я знала правила и саму себя. Как бы сильно мне ни хотелось сказать, что меня не волновали ни они, ни последствия, но это было бы ложью.

– Библиотека закрылась час назад. Хочешь сказать, ты просто сидела там после закрытия?

– Это называется «уборка». И откуда тебе вообще известны часы работы библиотеки? Ты следишь за мной? Я здесь с папиного благословения, и ты это знаешь...

– Надеюсь, ты не лжешь, Айви. Не дай бог я узнаю, что ты была на свидании.

Он допил виски из стакана и поставил его в раковину, прежде чем пройти в гостиную.

– Ты поэтому просматривал мой ежедневник?

– У меня плохие новости, – усмехнулся он и пожал плечами. – И хорошие. Какие хочешь услышать первыми?

Гнетущее ощущение, преследовавшее меня весь день, вернулось. Чтобы не упасть, я уперлась рукой в спинку стула.

Это не ускользнуло от внимания Абеля.

– Не смей падать в обморок, мать твою. Я же сказал, что все не так уж и плохо.

– Что случилось?

– Папа заболел.

Абель никогда не был близок ни с кем из членов семьи, но его тон все равно показался мне необычным. Хоть нас и не связывали тесные узы, однако это не повод для злорадных и даже счастливых ноток, проскользнувших в его голосе.

– О чем ты говоришь?

– Я говорю о том, что у него был приступ...

– Приступ? Сердечный...?

– Дай мне закончить, – отозвался он, опускаясь на диван и кладя руку на спинку. Пальцем другой он коснулся небольшой дырки в подушке. Оставленной там, очевидно, сигаретой. – Ты куришь, Айви? – шокировано спросил Абель.

– Мебель досталась мне вместе с квартирой. Эта дырка уже была там. Так что случилось с папой? – я достала портфель и стала рыться в нем, ища сотовый.