Реквием по любви. Грехи отцов
Шрифт:
Ореховые глаза сверкнули недоумением и тревогой. Еще бы. Постановка вопроса звучала странно даже для него.
— Да!
Незамедлительно.
— Действительно хочешь?
— Но… ведь я уже! Я вся твоя, Дима! — неосознанно Лиза облизала пересохшие от волнения губы. — И… не совсем понимаю, к чему…
— Сделаешь все, о чем бы я ни попросил? — продолжал настаивать, все больше и больше сбивая ее с толку. — Без лишних вопросов? Без сомнений?
Вновь четкое «да», подкрепленное легким кивком.
— Докажи, —
Наблюдая за сменой эмоций на любимом лице – от недоумения до абсолютной растерянности – надрывал легкие тяжелым дыханием. А потом извлек из кармана крошечный зип-пакет с дурью, конфискованный у Решетникова. Достав одну таблетку ядовито-бирюзового цвета, вложил в ее раскрытую ладонь. Лиза хоть и была напугана, всячески пыталась это скрыть. Только вот Дмитрий отлично видел совершенно ошалевший блеск ее глаз и подрагивающие пальчики.
— Чт-то это?
— Никаких вопросов, помнишь?
— Наркотики?
— Что если так? Быть моей уже не захочешь?
— Я за тебя умру. Что мне до какой-то таблеточки!
Лиза воинственно вскинула подбородок, закидывая дрянь в рот.
— Не смей! — остановил в последний момент. Схватил за подбородок, запрещая глотать, и надавив пальцами на скулы, заставил сплюнуть. — Не сейчас. Но однажды… если хорошо попросишь, предварительно отполировав меня язычком.
— А? — она вспыхнула, прикрыв ладошками пылающие щеки, а потом тихонько заскулила. — Дима! Ты что такое говоришь? Здесь же Даня!
Не выдержав, Борзый подал знак Верещагину. А когда тот остановил запись, жадно припал к ее губам, пробуя на вкус столь сладкое изумление. Не смог сдержаться, и все тут!
— Извини! — приподняв за подбородок, заглянул в глаза. — Нужна была твоя естественная реакция. Играть ты не умеешь, что меня, признаться, очень радует.
Лизавета покорно прильнула к его груди и повторила уже сказанную ему однажды фразу:
— Делай что угодно… только береги себя!
— Семьдесят семь – топорики! — громко и четко произнесла Валентина Степановна, извлекая из красного тряпичного мешочка деревянный, затертый из-за частого использования бочонок с цифрами.
Лиза же от досады приложилась щекой прямо на стол и зарычала.
Да уж! Лото – не ее игра. Даже если та протекает под чутким руководством собственной бабушки.
— Второй проигрыш подряд, — довольно присвистнул младший Верещагин. — Привыкай, чемпионочка!
Прицепился же!
Девушка вскинулась, обиженно поглядывая на родственницу.
— Ба, хватит ему подыгрывать!
— Батюшки! Да разве ж я подыгрываю, ягодка? Что пальцы ухватят, то и тяну.
Умом понимала – на все воля случая. Таков уж неизменный механизм данной забавы. Только вот итог совершенно не радовал. Обреченно вздохнув, твердо выдержала искрящийся
— Не стану больше петь матерную частушку! Даже не проси.
— Поверь, хватило и раза. Бедные мои уши!
— Что тогда?
— Дай-ка подумать.
В ожидании вердикта Лиза обмахнула себя ладошками. Шел пятый час. Жара достигла своего пика, заставляя их спасаться от солнцепека в тени беседки и утолять жажду ароматным чаем.
День вообще оказался насыщенным и пролетел довольно быстро.
Утром Соня здорово всех повеселила. С твердым намерением научиться готовить обвязалась кухонным фартуком и, попутно заваливая Валентину Степановну кучей вопросов, взялась за приготовление завтрака. По слезной просьбе Андрея, не на шутку переживающего за свое здоровье, бабушка не спускала с подруги глаз, заставляя все делать под строгим контролем.
Тем временем Лиза с Гордеевым вплотную занялись подготовкой к соревнованиям. До них было еще очень далеко, но расслабляться в подобных делах равносильно провалу. Тренировка после столь длительного перерыва далась непросто – в теле ныла каждая мышца – однако принесла хорошие плоды. Довели до автоматизма некоторые элементы новой программы.
Словом, не успела девушка и глазом моргнуть, пришла пора прощаться с Соней и Андреем. И хоть друзья обещали вернуться, причем очень-очень скоро, в сердце все равно поселилась легкая грусть. Пересилив себя, крепко обняла каждого да отпустила на вечернюю электричку, пожелав счастливого пути.
Дом мгновенно опустел. Стал унылым и серым, потеряв привычные краски. Родные стены словно тисками ее сдавливали, и тот факт, что Дмитрий, возможно, наблюдает за ней по камерам, облегчения не приносил.
Очевидно, заметив перемены в ее настроении, бабушка и решила развлечь внучку подручными средствами. Стоит заметить, Данила поддержал идею с большим энтузиазмом. Будто знал, что сегодня его счастливый день.
— Массаж! — довольный собой, он откинулся на спинку стула.
Насупившись, выразительно уставилась на мужчину:
— Мечтай!
— Все прилично, — поспешил успокоить. — Не в службу, а в дружбу, Лизок. Спал неудобно. Плечи, шея затекли…
Несколько мучительно долгих секунд она взвешивала все «за» и «против», а после все же сдалась.
— Хорошо. Но начинать лучше с пальцев.
Даня тут же протянул ей свою огромную ручищу:
— Как пожелаешь. Не знал, что бывает и такой массаж.
— Хм… Так у меня появился шанс тебя удивить?
К данному действу Лизавета подошла со всей ответственностью. Качественно разминала каждую косточку, каждое сухожилие и мышцу. В меру сдержанный мужчина, прикрыв от наслаждения веки, восторженно и с придыханием причитал как подросток:
— О, да! Вот так, девочка… м-м-м… умничка! Невероятно. Еще. Еще, Лиза! Не останавливайся…