Реквием по победителям
Шрифт:
Зато Логан родился на Земле, стажировался на Марсе и свой чип получил там же. Конечно, его допуски устарели на полтора века, но ведь и боевые коды на кораблях все это время никто не обновлял.
Из чего следует нехитрый вывод, что если на орбите Марса до сих пор есть военные корабли старой Федерации, то Логан запросто может ими воспользоваться. Он же прим, человек новой формации и универсальный солдат. Он и летать может, и с десантом прыгать, и из пушек стрелять обучен.
А самое главное, война для него до сих пор не закончена. Сейчас-то он себя еще сдерживает, потому что и сделать толком ничего не может, но как он себя поведет, если в его распоряжении окажется реальная огневая мощь, способная разнести последнюю колонию геддов даже не на атомы, а на наночастицы, предсказать попросту невозможно.
И если уж полковник Клеймор на что-то решится, то черта с два ты его остановишь.
Но и это не самое поганое, сказал себе Кертис. Главная сложность заключается в том, что я совсем не уверен, стоит ли его вообще останавливать.
Если он примет решение.
Если у него будет возможность.
Если ему никто не сможет помешать, а помешать ему, скорее всего, никто и не сможет.
Черт побери, хоть бросай все дела и вместе с ними лети.
Минут пятнадцать Кертис всерьез обдумывал такую возможность. Лететь к Солнечной системе ему не хотелось. Дело даже не в том, что здесь без него обойдутся, и не в том, что он и сам не представляет, как этого чертового Логана останавливать. Просто не хотелось, и все.
Кертис был уже стар, ему хотелось тишины и покоя. Завершить космическую программу, вывезти с Булыжника все, что оттуда еще можно вывезти, включая и остатки оборудования, а потом уйти на пенсию, поселиться где-нибудь на отшибе и доживать свой век, изредка читая лекции в местном университете. Ну, или консультирую кого-нибудь по мелочи.
Это Логану все нипочем и годы его не берут. Полвека назад они высадились на этой планете, и вот итог — Кертис уже старик, а тот как скакал, так и скачет. Разве что голову начал брить и бороду отпустил, думает, что так он кажется старше и вопросов к нему меньше возникает.
Может, и зря Кертис его тогда в космосе болтаться не оставил…
Логан часто заморгал, открыл глаза, отработанным движением вытащил кабель из разъема на своей шее и принялся вертеть головой, ибо шея его затекла. Адмирал Пайк уже не подпирал собой стену, он сидел в кресле запасного прыжкового пилота и листал какой-то документ в своем наладоннике.
— Сколько я отсутствовал? — поинтересовался Логан.
— Больше семи часов. Возникли какие-то проблемы?
— Конфликт оборудования, — сказал Логан. — Этот ваш корабль еще древнее, чем я.
— Насколько все плохо?
— Завтра закончу, — сказал Логан. — Тогда все и перезагрузим. Сегодня я уже не в состоянии.
Адмирал понимающе кивнул.
— Приютите меня на ночь? — спросил Логан. — Я, конечно, могу заночевать и на нашем шаттле, но вот кроватей там нет…
— Без проблем, — заверил его адмирал. — Свободных кают у нас много. И приютим, и ужином накормим, и даже на завтрак утром позовем.
Логан потянулся. В его позвоночнике что-то хрустнуло, кресло под ним издало жалобный скрип.
— Я, конечно, понимаю, что мой вопрос совсем не по адресу, — сказал Логан. — Но все же мне любопытно, почему этот корабль не ушел в Рейд Ярости. Сдается мне, полвека назад он был в более приличном, нежели сейчас, состоянии, а проблему с навигационным блоком мог исправить любой прыжковый пилот того времени. Как же ваша планета умудрилась сохранить корабль?
— Наш губернатор солгал, — сказал адмирал. — Он преувеличил проблему.
— И уговорил солгать главу космической службы? И главного инженера? И техников?
— Видимо, так. Это не делает ему чести, но я уверен, что он им двигали благие намерения.
— Вы не находите, что это несколько… непатриотично?
— Нахожу, — сухо сказал адмирал. — Но тот губернатор умер тридцать лет назад, и у меня нет возможности подвергнуть его суду чести или предъявить еще какие-то претензии. И, Логан… Я же не спрашиваю, почему из всех отправившихся в Рейд кораблей вернулся только ваш скаут. И почему из многих тысяч одержимых жаждой мщения людей выжили только вы.
Логан рассудил, что адмирал не прост, и на такую примитивную попытку давления явно не поддастся. Впрочем, глупо было бы ожидать, что последний прыжковый корабль Тариона доверили какому-то простофиле.
— Вы не спрашиваете, но, тем не менее, я могу ответить на ваши вопросы, — заявил Логан.
— Не стоит. Это дела давно минувших дней.
Какая удобная у них позиция, подумал Логан. Еще они очень любят сообщать мне, что война закончилась. Что надо жить дальше и смотреть в будущее.
Откуда такой оптимизм?
— Сколько вам лет, адмирал?
— Пятьдесят три.
— Тогда понятно.
— Нет, — сказал адмирал. Видимо, он что-то прочитал в глазах Логана, и это что-то ему сильно не понравилось. Молчать он не собирался. — Боюсь, что вам ничего не понятно. Я родился уже после войны. Пятьдесят три года — это вся моя жизнь, а сколько это для вас, прим? Вы мне в деды годитесь, а выглядите так, словно я мог бы быть вашим отцом. Вы воевали с геддами, и до сих пор видите в них только врагов, а нам они помогли. Помогли в безвыходной ситуации, когда помощи ждать было неоткуда. У нас дети умирали от голода, черт подери, и мы ничего не могли с этим поделать.
— Вы же понимаете, что гедды ничего не делают просто так?
— Мне плевать, — сказал адмирал. — А что для нас сделала ваша гребаная Федерация? Тарион плохо приспособлен для жизни, но Федерация решила, что его нужно колонизировать в первую очередь, чтобы застолбить место. Форпост нашей цивилизации. Если мы не заселим его, то его заселят гедды, так говорили нашим предкам. Им еще много чего говорили. Обещали налоговые льготы, обещали медицинское обслуживание не хуже, чем на столичных планетах, обещали поставки высокотехнологичного оборудования по сниженным ценам. Знаете, что из этого мы получили? Ничего.