Реквием по солнцу

Хэйдон Элизабет

— Извини, — улыбнулась Рапсодия.

Она закрыла глаза, наслаждаясь сильным ветром, охлажденным зеленой листвой. Ей вдруг показалось, что она на берегу моря, где всегда дует свежий бриз. Анборн подъехал поближе.

— Хочешь остановиться и перекусить?

Рапсодия открыла глаза и не смогла удержаться от улыбки. Если не считать седла с высокой спинкой, специально сделанного для него, никто бы не догадался, что этот суровый воин не владеет ногами. Увечье Анборна не привлекало к себе внимания, поскольку седла

сопровождавших его солдат имели такой же вид, чтобы генерал мог скакать на любой из лошадей. Верхом он выглядел таким же здоровым и сильным, как и в тот день, когда они познакомились с ним, — тогда конь Анборна едва не растоптал ее на этой самой лесной дороге.

— — Если солдаты хотят сделать привал, мы можем остановиться, — ответила Рапсодия. — Но я не голодна.

Анборн фыркнул.

— Они уже завтракали, — надменно заметил он. — Мы поедем дальше, не стоит понапрасну терять время.

— Я бы хотела, когда мы будем проезжать мимо Круга, остановиться возле Дерева, — едва слышно проговорила Рапсодия и вцепилась в оконную раму — ее снова сильно затошнило. — Когда мы прибудем?

Анборн огляделся по сторонам, оценил положение солнца:

— Не позднее чем завтра днем.

— Хорошо. — Она накинула одеяло на плечи. — В таком случае мы можем остановиться, чтобы отдохнуть и поесть. Зная твой характер, Анборн, я не удивлюсь, если ты до завтра не дашь своим солдатам перекусить.

Генерал слегка улыбнулся:

— Как прикажете, миледи.

Тут в разговор вмешался Шрайк, ехавший, как всегда, чуть позади Анборна с двойной пращой в руках.

— Благодарение богам. Я как раз собирался оторвать кусок коры с первого попавшегося дерева и проглотить его.

Чем дальше они углублялись в зеленый лес, тем легче становилось путешествие.

Каждые несколько часов, если Рапсодия не спала, Анборн останавливал кортеж, чтобы она могла немного размять ноги. После короткой прогулки ей помогали сесть обратно в карету, и путешествие продолжалось.

Солнце уже опустилось за деревья, прорезав лес косыми золотыми лучами, и генерал наконец остановил маленький караван на ночлег.

— Пожалуй, сегодня мы проехали достаточно, — удовлетворенно проговорил Анборн, когда дверца кареты открылась. — Пришло время отдохнуть. Разведем костер и будем устраиваться на ночлег.

— Нам не следует останавливаться из-за меня, — возразила Рапсодия, опираясь на руку солдата, помогавшего ей спуститься по ступенькам. — Я могу спать в карете. Впрочем, я целый день только и делала, что отдыхала.

— Ну, теперь ты ведешь жизнь привилегированной великосветской дамы, — рассмеялся Анборн.

Пока солдаты разбивали лагерь, Шрайк помог генералу слезть с коня и усадил его на расстеленное одеяло неподалеку от костра. Рапсодия устроилась рядом с ним, ей тут же вручили чашку с сидром и тарелку с печеньем.

Она отстегнула Звездный Горн и вытащила клинок. Поляну наполнило низкое гудение, разнесшееся затем по притихшему сумрачному лесу.

Живущая в душе Рапсодии стихия огня отозвалась на зов меча, и ей стало легче.

Солдаты завороженно наблюдали, как Рапсодия приблизила пылающий клинок к сложенному в кучу хворосту, и через мгновение перед ними пылал жаркий костер, а во все стороны разлетались веселые искры, подобные светлячкам.

Рапсодия положила меч на колени, придерживая его локтями и не обращая внимания на волны пламени, пробегавшие по клинку. Она прислушивалась к болтовне четверки солдат, расположившихся у костра, чтобы перекусить. Еще четверо охраняли маленький лагерь.

«В этом ночном летнем лесу есть что-то освежающее и придающее силы», — подумала Рапсодия, глубоко вдыхая прохладный влажный воздух, так сильно отличающийся от сухого жара Ярима. Быть может, ей будет лучше среди чудесных лесных ароматов, под пологом листвы. Однако перед глазами у нее все еще стоял туман, и немного кружилась голова.

И хотя до Великого Белого Дерева оставалось много лиг, Рапсодия услышала его песню, таинственную мелодию, струящуюся в воздухе, исходящую от всех растений бескрайнего леса. Она закрыла глаза и зачарованно слушала, позволив музыке наполнить и очистить свое сознание.

Она начала тихо напевать песню о доме, которую слышала от своего отца-моряка, когда была совсем маленькой девочкой.

Родился я под этой самой ивой,

Отец мой был крестьянином простым.

У леса и реки я рос счастливо,

Играл в траве под небом голубым.

Но «Прочь отсюда!» ветер с запада воззвал,

И жажда приключений вдаль меня погнала.

Я бросил все, чем дорожил, и побежал,

Поверив в то, что солнце обещало.

Мне встретилась любовь под этой ивой,

И сердце встрепенулось, и в тиши

Я подарил колечко девушке красивой

И клятву верности принес ей от души.

Но «В бой! К победе!» ветер с запада воззвал,

И я послушно в путь пустился снова,

За короля и родину бесстрашно воевал

Под солнцем и луной, в жару и холод.

И семь морей под парусами бороздя,

Во сне я часто видел дорогую сердцу иву

И девушку, которая ждала, ждала, ждала…

Вот возвращусь, и заживем счастливо.

Но «Разворачивайся!» ветер с запада воззвал,

Когда корабль мой буря бросила на скалы

И ветер с мачты паруса срывал,

А солнце лишь бесстрастно наблюдало.

И вот я вновь лежу под нашей ивой,

Все позади: сраженья и далекие моря.

С невестой я навеки разлучен,

И крепко держит меня мать сыра земля.

Пусть «Прочь отсюда!» ветер с запада взывает,

Свободен навсегда мой дух теперь.

Он выше солнца, выше моря, выше неба,