Реквием

Янг Робин

— Ваше святейшество, мы провели много дней в путешествии, спеша на встречу с вами. В своем послании вы написали, что призываете нас по причине большой беды, случившейся в ордене. Поскольку мне об этом ничего не ведомо, то, прежде чем разделить с вами трапезу, я желал бы услышать, какая тяжелая беда подвигла вас призвать меня и моих старейшин с Кипра.

Климента напористость Жака, казалось, захватила врасплох. Он помолчал, затем кивнул слугам.

— Оставьте нас. Скажите братьям, мы сядем за трапезу позднее.

Дверь закрылась. Папа

собрался с силами, пытаясь выглядеть невозмутимым. Его смущало угрюмое молчание рыцарей. Он чувствовал себя неумелым командиром перед своим войском.

— Вам известен рыцарь по имени Эскен де Флойран?

Жак отрицательно покачал головой.

— У меня много рыцарей. Я не знаю их всех по именам.

— Речь идет о бывшем приоре Монфокона, мессир, — произнес магистр Франции. — Несколько лет назад я получил от инспектора рапорт, где говорилось о его аресте за ересь. Он находится в тюрьме Мерлан.

Климент бросил взгляд на магистра Франции.

— Верно. Но теперь де Флойран бежал из тюрьмы и находится под защитой короля. Он твердит о своей невиновности и обвиняет рыцарей парижского прицептория в ереси и убийстве.

— Под защитой короля? — удивился великий магистр. — Почему де Флойрану оказана такая честь?

Климент помедлил с ответом. Он еще не решил, открывать или нет тамплиерам намерения Филиппа. Ему очень не хотелось лишаться последней надежды на Крестовый поход.

— Король встревожен и желает убедиться в огульности обвинений де Флойрана. Он весьма заинтересован в сохранении славы Темпла незапятнанной. Король Филипп требует начать дознание и убедил меня в необходимости вызвать вас со старейшинами с Кипра. Мы не желаем, чтобы хоть кто-нибудь в христианском мире имел сомнения относительно чести воинов Христа. Как известно, многие, к сожалению, винят тамплиеров в падении Акры.

После его слов великий магистр помрачнел еще сильнее, рыцари позади него беспокойно зашевелились. Он кивнул Клименту.

— Выдвинуто серьезное обвинение, и оно будет рассмотрено с особой внимательностью. Я поговорю с де Флойраном лично и оценю его свидетельства, а затем встречусь с теми, кто поместил приора в тюрьму, и выслушаю их объяснения.

— Я уверен, скоро все разъяснится. — Страстно стремясь не потерять доверие рыцарей и ободренный решительным ответом Жака, Климент сменил тему. — Другая причина, почему я вас призвал, магистр тамплиеров, это желание услышать о ваших успехах на Востоке. С Кипра давно не поступали вести, и мне почти ничего не ведомо о том, как продвигается Крестовый поход.

Великий магистр слегка расслабился, но выражение его лица оставалось угрюмым.

— Когда мамлюки захватили нашу последнюю базу на острове Руад, Крестовый поход остановился. Мы ждали поддержки Запада, но так и не дождались. Даже из Темпла мы получаем очень мало людей, продовольствия и прочего. Ну, это я улажу, пока буду находиться здесь. Объезжая королевства, я внушал каждому правителю, как важно объединение. Иначе Иерусалим не освободишь.

Небольшие группы войска, порознь, без согласия, потерпят поражение.

Климент не смог скрыть разочарования.

— Я надеялся услышать более обнадеживающие новости, поскольку полон решимости помогать вам, магистр тамплиеров.

— Мы рады это слышать, ваше святейшество, — подал голос Жоффруа де Шарне. — Но остаемся по-прежнему уверены в том, что вернуть потерянные территории можно только сообща. Мы рассчитываем на помощь короля Кипра, а также на союз с монгольской империей, но это будет еще не скоро.

Жак тряхнул своей львиной гривой.

— Если Крестовый поход возглавит один из могущественных королей Запада, это сильно вдохновит людей, и тогда, я верю, мы победим. Может быть, король Эдуард? Или король Филипп?

— Увы, король Эдуард в июле умер. Мы получили весть всего несколько дней назад. Королем стал его наследник, принц Уэльский. — Климент поджал губы. — А его, я слышал, больше интересуют застолья и неприглядные фривольности.

Сообщив рыцарям печальную новость, папа откинулся на спинку кресла. Климент был расстроен и огорчен. Он-то думал, Жак там, на Востоке, готовится со своими воинами к решительному штурму крепостей сарацин. Теперь же стало ясно: это будет не скоро, а может быть, вообще никогда. А ведь он мечтал призвать христианский мир к новому Крестовому походу. Всю свою жизнь грезил об этом. Мечтал войти по стопам Бога в ворота золотого города. Неужели этому не суждено сбыться? И никого из христианских королей сейчас на священную войну не подвигнешь. Самый могущественный из них, Филипп, нацелился совсем на другое.

Королевский дворец, Париж 13 сентября 1307 года от Р.Х.

Роуз сидела, завернувшись в свой синий плащ. Большой зал гудел, французская знать пировала. За поставленными между мраморными колоннами огромными столами придворные жадно поглощали яства. Куда бы она ни бросала взгляд, всюду виднелись жующие рты. Один герцог, рыгнув, непристойно пошутил, и дамы вокруг пронзительно засмеялись. Министры и королевские советники жевали с застывшими лицами, епископы в украшенных драгоценностями сутанах пили из кубков вино. Повсюду стояли серебряные блюда с горами еды. В центре каждого стола красовалась жемчужина пира — огромный пирог с куропатками, перепелами, жаворонками и множеством воробьев.

Напротив Роуз лежал разрезанный пирог, и она не могла оторвать глаз от блестящих жиром темных тушек. Ее мутило от запахов розмарина и тимьяна. Сейчас все ее ощущения странно обострились. Ножом отрезали кусок сыра, а ей мерещилось, будто молот бьет по наковальне. Епископ рядом что-то бубнил, а Роуз казалось, словно гремит гром.

— Рози, ты должна поесть.

Она оглянулась. Рядом, улыбаясь добрыми глазами, стояла Бланш.

— Хотя бы немного. — Девушка нагнулась и прошептала с придыханием: — Ты должна думать о ребенке.