Религер. Последний довод
Шрифт:
– В «Острог», – Кольцов жестом показал оставшемуся охраннику ехать в лимузине. Сам, вместе с Волковым, сел во внедорожник.
– Планы поменялись? – поинтересовался Волков. Казалось, никого, кроме него, этот вопрос не волновал.
– Да, – буднично откликнулся Хирург. – Сейчас будет еще одна встреча.
– В ресторане?
– Да.
– А потом?
– Егор, обо всех известных мне изменениях я вас обязательно поставлю в известность.
В переводе это звучало как: «Заткнись и не лезь не в свое дело». Волков все понял, уставился на свое отражение в стекле.
Ехать
От скуки наблюдающий за всей этой дорожной суетой, Волков не мог не поразиться сотрудникам безопасности – Хирург и водитель даже ни разу не ругнулись на очередного лихача, старающегося влезть между ними и идущим позади лимузином. Они с львиным спокойствием, даже с равнодушием, взирали на творящийся вокруг хаос, принимали ситуацию как данность.
Одной из причин, по которой Егор не любил назначение в охрану, была необходимость подолгу и терпеливо ждать. Ждать пока охраняемый ведет переговоры. Ждать, пока он ест, пока спит, пока ходит в туалет. Ждать в дороге, ждать пока стоят в «пробках». В сутки активная работа телохранителя иной раз укладывалась в час-два, в поездках «на работу-с работы». Иногда, во время мероприятий, приходилось потрудиться, но все же, большую часть собственной жизни сотрудник безопасности проводит в постоянном ожидании. И тут уж либо ты привыкаешь, либо меняешь работу. В противном случае мог произойти срыв.
Хирург и водитель были хорошими телохранителями. Спокойными, рассудительными, сдержанными. Волков же привык постоянно двигаться, действовать, его тяготила необходимость тратить время впустую.
Потому что когда голова не была занята работой, в нее лезли нехорошие и опасные мысли. И даже если Егору удавалось прогнать их прочь, после них, как след после улитки, оставался неприятный осадок, зудящий и напоминающий о себе еще долгое время. Заставляющий обращать на себя внимание.
Например, как сейчас, когда среди потока размышлений о Калине, знаках, странных Поединках, затесалась вполне конкретная и осязаемая мысль: «Насколько же противно служить картонным королям!».
Их машина отстала от основного кортежа, свернула на заправку. Пока Хирург давал по телефону указания, Егор спокойно перекурил на обочине. Спросил у скучающего водителя:
– В ресторане тоже массовка намечается?
– Вроде нет, – пожал плечами водитель. – Рабочая встреча.
– Ну-ну, – скептически усмехнулся Егор и полез в салон, повинуясь жесту Хирурга.
Ресторанный комплекс «Острог» находился на территории природного парка, расположенного на окружной дороге. С левой стороны остались пригородные коттеджи, с правой замелькали высокие, прямые как спицы ели, возвышающиеся над красным зубчатым забором. Через пару километров, когда Волков почти уже проиграл неравную схватку с дремой, водитель перестроился к обочине и, не снижая скорости, промчался под резной аркой въезда в парк.
Асфальтированная дорога со стилизованными под полосатые почтовые вешки столбиками делала плавный поворот, выгодно открывая сидящим в машинах вид на большое, похожее на зеркало, озеро. Возле кромки воды располагались небольшие бревенчатые домики для кемпинга и узкая пристань с лодочками и яхтой.
Дорога спускалась с пригорка и делала кольцо вокруг цветника, разбитого подле высокого крыльца замка из искусственно состаренного темно-зеленого камня. Трехэтажное строение с черепичным шпилем, увенчанным флюгелем в виде рыцаря с копьем, короткие, но массивные стены в обе стороны, упирающиеся в пузатые сторожевые башни.
Внедорожник первым подкатил к крыльцу, высаживая Хирурга и Егора, и тут же отъехал к стоянке. Религер и начальник безопасности остались на месте, встречая лимузин.
Пока Волков осматривал местность, примечая редких гуляющих по парку прохожих, взгляд его остановился на одной машине, скромно притулившейся чуть в стороне от остальных, словно стесняясь дорогих соседей. Это была старая, потертая жизнью отечественная марка, без претензий и изысков.
Иванов всегда довольствовался тем, что у него было.
Не успел Егор предположить, что Исполняющему делать в месте, подобных которому он чурался, как сзади тяжело скрипнула дубовая дверь с крестовиной кованых полос.
Из открывшегося проема вышла Таисия. Покрытые тонкой косынкой волосы, немного испуганный взгляд, который она неудачно старалась спрятать за маской отстраненности. Подергивающийся у шеи золотой ромбик, когда девушка нервно теребила пальцами тонкую цепочку.
За ней, деловито набивая что-то пальцем в мобильный, следовал мужчина с лицом клерка. Волков видел его несколько раз в Соборе – один из доверенных служек одного из Старших, не то адъютант, не то секретарь.
Последним вышел Иванов, как обычно сутулый, с руками, засунутыми в карманы серого пальто. Вид у него был раздраженный. Очень раздраженный. Егор даже предположил бы, что впервые увидел Николая по-настоящему злым.
И это было странно.
– Феникс! – окликнул Егора Хирург. – Надо работать.
Когда швейцар раскрыл перед ними двери, Волков понял, что пора удивлений еще не прошла – в зале, помимо Захария, присутствовали еще двое Старших.
Все пауки сползлись в одну банку.
Глава 19
«– Многие умудрялись зарабатывать даже на аутодафе, подсовывая в вязанку сухих дров охапку сырых веток».
Волков никогда не считал себя истово верующим. Даже в Школе, после обретения Дара, когда он полностью отрешился от мирского, с головой нырнул в служение и молитвы. Всегда казалось, что он верит недостаточно горячо. Боялся, что недостаточно искренен, что на фоне святых и Старших недостоин именовать себя настоящим верующим.