Религиоведение. Индуизм
Шрифт:
Но как бы то ни было, в большинстве случаев каста — это прежде всего профессия, которая переходит от отца к сыну. Профессиональное мастерство едва ли не в прямом смысле слова всасывается с молоком матери и потом шлифуется до виртуозного состояния. Так, обязательной фигурой любой деревни является горшечник, каждый день от зари до зари лепящий плошки, кувшины, чашки, вазы и другую нехитрую посуду. Его сын приобщается к семейному делу с пяти-шести лет, сначала помогая месить глину, а йотом, повторяя движения отца, учится делать вещи.
Наследуя занятие, он получает и знание приемов и секретов своей профессии непосредственно
Кроме горшечника, в деревне есть другие ремесленники: кузнец, ювелир, ткач и т. д. В большой деревне их много, и они селятся целыми улицами. Ремесленники, как и брахманы, обслуживают свой круг семей. Если это семьи из высоких каст, то и статус обслуживающего их ремесленника повышается. Обслуживаемые и обслуживающие касты часто связывает длительная взаимная порука, и ни одна сторона не может без серьезных причин расторгнуть давние связи.
Если же возникают конфликтные ситуации, то в дело вмешивается панчаят — выборное правление касты, и виновные будут наказаны. Самое суровое наказание — отлучение от своей джати, временное или постоянное, но в любом случае равносильное социальной смерти.
С человеком, изгнанным из касты, никто не сядет рядом, не станет с ним разговаривать или оказывать ему помощь. Никто не придет к нему в гости и не позовет его к себе; он не найдет невесту для своего сына или жениха для дочери; его не будут обслуживать прачка или парикмахер и т. д. До сравнительно недавнего времени из касты изгоняли тех, кто совершал путешествие в Европу или Америку; ел говядину, свинину или мясо птицы; принимал еду, приготовленную мусульманином, христианином или человеком низкой касты; женился на вдове или преступал другие запреты.
Смысл всех этих правил и предписаний невозможно понять, не обратившись к индуизму и его основным понятиям. Дело в том, что главная религиозная основа, на которую опираются кастовые законы, правила и запреты, — ритуальная чистота. Имеется в виду отнюдь не внешняя чистота или загрязненность, а внутренняя, нравственная незапятнанность, к которой надлежит стремиться. Каста считается чистой или нечистой в зависимости от того, высокая она или низкая; предполагается, что высокие касты чисты и не должны вступать в общение с низкими, оскверняющими их.
Сложная система правил определяет, кто, кого когда и каким образом может осквернить. Объем запретов тем больше, чем выше положение касты; т. е. он растет сверху вниз. Нельзя есть говядину, а для многих каст и вообще жирную пищу. Нельзя совершать трапезу с представителями других каст, особенно более низких. Нельзя допускать прикосновений к себе низкокастовых людей. Нельзя принимать пищу и, прежде всего, вод>' из рук членов определенных каст. Досконально разработана и система обрядов, способных очистить от скверны.
Однако все эти, как и многие другие, «нельзя»
Без касты жить нельзя
Каста в течение жизни индуиста была для него всем. Она учила его сидеть, говорить, слушать, двигаться, одеваться, молиться, работать, играть, созерцать и т. д. Она давала ему профессию и статус, здесь он овладевал секретами мастерства, в ее среде он находил себе партнера для продолжения рода, а также друзей и товарищей, удовлетворял свои потребности в общении и досуге, наконец, в случае беды или несчастья всегда мог рассчитывать на помощь касты. По замечанию одного исследователя, каста выполняет роль профсоюза, сообщества, основанного на чувстве дружбы или интересах выгоды, кассы взаимопомощи, сиротского приюта; заменяет человеку социальное страхование, а если нужно, то и похоронное бюро.
Под влиянием касты складывалось мироощущение человека, его представления о «я», «мы», «они». Человек и осознает себя прежде всего в кастовых терминах, и на вопрос: «Кто вы?» — чаще всего ответит: «Я — брахман» или «Я — кумбхар». Естественно, все это вырабатывает определенный кастоцентризм, когда своя каста идеализируется и все, что с ней связано, воспринимается со знаком «плюс», а чужая джати воспринимается негативно. Складываются и определенные психологические комплексы.
Так, брахманам свойствен комплекс превосходства и снисходительности к более низким кастам, для которых более привычной является приниженность. Мальчик, выросший в семье ортодоксального брахмана, будет почитать образование и презирать насилие и агрессивность, а мальчик-раджпут усваивает воинственный стиль и рыцарские традиции своей группы. Он с детства знает, что, соблюдая кастовые правила, поднимет престиж семьи, а нарушив их, нанесет ущерб престижу всех, кто связан с ним кастовыми узами, и будет наказан. Разумеется, современная жизнь вносит коррективы, но индуист традиционного общества с психологической точки зрения кажется на зависть цельной личностью, в полной мере соответствуя тому миру, в котором он жил и который для него был ясен и понятен, потому что он знал: его долг состоит в следовании дхарме своей касты.
Пожалуй, больше всего поражает многовековая устойчивость касты как социального и религиозного института. Что бы ни происходило в Индии и за ее пределами, кастовые устои держались и держатся нерушимо: земледельцы все так же пахали и обрабатывали землю, скотоводы разводили скот, ремесленники изготавливали утварь, одежду и украшения, члены низших каст убирали улицы и дома, вывозили трупы павших животных, обдирали их и делали кожаную обувь, члены высоких каст неизменно были жрецами и учителями и т. п. Эти устои не раз подвергались попыткам их сокрушить, но безуспешно. Течения, отвергающие кастовые перегородки, зарождались и в самом индуизме. Таким было, например, движение бхакти, провозглашавшее, что любовь к богу делает равными людей всех каст и должна их объединять.