Религиозно-философские основы истории

Тихомиров Лев Александрович

Таким образом, наступал великий кризис в истории еврейства и всего человечества. Но националистическая часть еврейства, видя, конечно, серьезность положения, совершенно не догадывалась о том, какой трагический оборот примут для него грядущие события.

Из двух врагов, ставших на пути земного Царства Израиля, уже рисовавшегося в мессианических мечтах, христианство казалось евреям незначительной сектой, которую, конечно, нужно было уничтожить, но которая ничего угрожающего не представляла. Действительно страшным врагом, несомненно, являлся Рим.

Но иудейство не усомнилось пойти на бой и с ним. Очевидно, что оно было в это время совершенно упоено мыслью о своих успехах за эпоху после вавилонского пленения. Выйдя из такого страшного разгрома не только не ослабленным, но усилившимся, имея за плечами такие опорные силы, как экзилархат и Аравию, находившиеся вне досягаемости для римлян, вспоминая падения великих монархий —

вавилоно-ассирийской, персидской, македонской, евреи надеялись, что им удастся пережить Рим так же благополучно, как они пережили прежние монархии. Собственные силы казались им огромными. И действительно, не говоря о внеримских странах, в самой империи евреев было множество. В одном Египте находился миллион евреев, богатых и влиятельных. Соседняя Киренаика содержала массы их. На острове Кипре они составляли большинство населения. Множество евреев населяло также Сирию. Наконец, многочисленные колонии их были рассеяны по всей империи, до самой Галлии и Испании, и эти колонии всегда готовы были поддержать общееврейское дело. В Риме, при дворе, в администрации евреи давно имели большие связи и влияние.

Известно, как красавица Береника, очаровавшая Тита, вырывала у него из рук плоды его побед. Вообще, сил было много, и при искусном употреблении их евреи твердо рассчитывали на успех. Они мечтали о подготовленном ими Царстве Израиля и пришествии Мессии, победителя всех племен. Терпеть власть Рима при таких блистательных надеждах казалось им совершенно невыносимо. Евреи платили подати персам. Но платить римлянам не хотели. Они жгуче возненавидели этих людей, ставших поперек дороги Царству Израиля. Высшие руководящие классы еврейства соблюдали еще некоторую осторожность. Но демократическая партия зелотов проповедовала восстание во всякое время и на всяком месте. Основатель партии Иуда Галилеянин сам погиб в отчаянном мятеже против римлян в 7-м году по Р. X. Но это никого не обескураживало. Зелоты уцелели и готовились сквитаться с Римом. Это были неукротимые патриоты, которые терроризировали даже и своих соотечественников, заставляя их силой присоединяться к восстанию.

Политические идеалы зелотов отличались крайним демократизмом. Устройство еврейского государства представлялось им в виде республики, которой главою должен быть только Бог, а конституцией — Библейский Закон.

Отчаянное восстание конца 60-х годов, которого главными героями были зелоты, кончилось, несмотря на частичные успехи иудеев, их полным разгромом. Иерусалим в 70 г. по Р. X. был взят римлянами, храм разрушен. Против восставших начались преследования, и со стороны власти были приняты меры к эллинизированию Палестины. Зелоты, уцелевшие от погрома, разбежались по другим странам, где было еврейское население, стараясь всюду зажигать восстания против Рима. Как и в Палестине, они не останавливались перед терроризированием евреев рассеяния, заставляя их подымать знамя бунта. Но успеха они не имели. В Александрии богатые евреи сами ловили их и выдавали римлянам, так как видели безнадежность борьбы. Римляне, однако, все-таки не доверяли евреям, и Веспассиан приказал из предосторожности закрыть гелиополисский еврейский храм, устроенный Онией, так как римляне опасались, чтобы этот храм, подобно Иерусалимскому, не стал центром восстания.

Множество зелотов бежало в северную Аравию, в область Ятриб (Медина). Впоследствии это оказалось очень полезным для усиления еврейства в Аравии, а чрез это и вообще для укрепления сил Израиля.

Разумеется, это восстание нанесло еврейству страшный удар. Его силы были подорваны, множество народа погибло, учреждения рассыпались, и, что особенно важно, был уничтожен навеки Иерусалимский Храм. С удивительной энергией и эластичностью еврейские патриоты, однако, не сложили рук и тотчас начали строить новое здание из разрушенных обломков рухнувших надежд своих.

Еще во время осады Иерусалима, когда гибель дела стала очевидна для всех сколько-нибудь трезвых голов, знаменитый учитель Иоханан бен Закай (которого считают предводителем общества Хабура) решил убежать из города. Это было нелегко, так как зелоты сторожили все выходы, заставляя всех евреев умирать за отечество.

Тогда ученики Иоханана уложили его в гроб и под видом мертвого вынесли якобы для погребения за город. Отчаявшись в успехе восстания, он, очевидно, решил заранее заложить основы нового возрождения евреев. Как беглец, он сумел вступить в сношения с римлянами, и, по окончании войны, Иоханан бен Закай с разрешения римлян устроил школу в Ямнии, близ Яффы: это было зерно возрождения национальной организации. Иерусалим был разрушен, и в него не позволялось входить, но Иоханан скоро получил разрешение созвать в Ямнии Синедрион, под более скромным названием — Бет Дин (то есть суд).

Около Иоханана быстро собрались все лучшие силы уцелевшего еврейства. Председатель Бет Дина (то есть Синедриона) начал носить титул наси,

то есть князь. Для римлян же он назывался Патриархом. Римляне очень скоро стали позволять свободно функционировать этому учреждению, видя в нем орудие порядка. Нет сомнения; что на первых порах Патриарх и Синедрион и действительно искренне воздерживали евреев от новых протестов. Перед ними лежала гораздо более важная задача: возродить нацию, сплотить ее, сомкнуть в одно целое. А для всего этого требовалось развитие авторитета Закона. В недолгом времени Ямния засияла именами ученых таннаимов, то есть толкователей Закона, трудами которых началось создание Талмуда, то есть прежде всего Мишны. Среди этих деятелей был и знаменитый рабби Акиба, будущий герой восстания Бар Кохбы.

Таким образом, евреи не были подавлены разгромом. Началось время чрезвычайного оживления иудейской мысли, которая создавала и казуистику Талмуда и мистику Каббалы. Таинственное учение “Маасе Берешит” и “Маасе Меркаба” существовало для немногих. Но развитие Закона захватывало всю массу нации. Лучшие силы еврейства старались поднять на всю высоту законное благочестие, которое, в бесконечных толкованиях раввинов, ставило всю жизнь евреев в подчинение высшему интеллигентному классу. Еврейство и само тянулось к учителям, гордилось ими, чувствовало воскресение нации, и раны, нанесенные римским погромом, быстро залечивались на теле Израиля.

В это время энергически действовал замечательный орден Хабура (Союз), члены которого назывались хаберим (товарищи или союзники). Грец говорит, что общество возникло после разрушения храма, но по приводимым им подробностям скорее должно полагать возникновение его раньше. Брафман, основываясь на Иосте, говорит, что Хабура, которую он считает прототипом всех дальнейших еврейских союзов, возникла во время саддукейско-фарисейских споров и что рабби Иоханан бен Закай был начальником ордена. Как бы то ни было, члены Ордена составляли аристократию еврейского общества, строжайше соблюдали правила левитской чистоты, и доступ в их среду был нелегок. Ищущий вступления должен был в присутствии трех свидетелей дать клятву подчиняться распоряжениям братства.

Нарушение обещания строго наказывалось. Хаберимы способствовали укреплению авторитета Закона.

В это время низший класс еврейства, особенно в деревнях, жил в бедности и невоспитанности в Законе, терпя за это чрезвычайное презрение. “Народ невежда в Законе, проклят он” (Ин. 7, 49), — говорили книжники во времена Спасителя. Хаберимам было воспрещено жить с крестьянами, говорит Грец, и есть с ними. Даже прикосновение к их одежде оскверняло хаберимскую чистоту. Браки между обоими слоями общества преследовались. “Иисус и Его ученики, — говорит Грец, — обратились главным образом именно к этой покинутой части еврейского народа и здесь нашли большую часть своих приверженцев”. Брафман приводит гораздо более резкие примеры презрения к этому невежественному “плебсу”, которых называли "ам гаарец" — невежды в Законе. Их не допускали в свидетели, не допускали быть опекунами. “Раввины учили: иудей никогда не может жениться на дочери "ам гаареца" (плебея), ибо они сами гады, жены их пресмыкающиеся, а о дочерях их сказано: проклят лежай со всяким скотом”. Такое отношение возбуждало ненависть со стороны плебса. “Велика была ненависть ам гаареца к талмуд хахаму (ученому), — говорит Песахим. — Если бы мы, говорят ученые, не доставляли им материальных выгод, то они бы нас убили”. С другой стороны, такое нравственное давление, конечно, заставляло массу народа приобщаться к исполнению Закона. Сами члены Хабуры пользовались великим почетом, так что, говорит Брафман, “член ученого братства, хотя бы он был незаконнорожденный, предпочитается первосвященнику, не принадлежащему к ученому братству”. Надо полагать, что орден имел и политические цели, говорит Грец. Что касается презрительного отношения к невеждам в Законе, оно, конечно, было сильным побуждением к тому, чтобы народ стремился узнавать Закон и принимал для этого руководство ученого слоя. В это время Синедрион в Ямнии декретировал также решительные меры против христиан. Евреям было запрещено принимать от христиан даже хлеб, мясо или вино. “Их поставили гораздо ниже секты самарян и в некоторых отношениях даже ниже язычников”. Над христианскими книгами было произнесено проклятие. В ежедневную молитву евреев введена была формула проклятия над “минеями” и “доносчиками”. Минеями евреи называют сектантов, происшедших от еврейской религии и ставших в раскол к ней. “Доносчики” же тут прибавлены просто для опозорения христиан. Все эти решения Синедрион разослал по общинам к сведению и исполнению. Это было уже окончательное объявление войны христианству. С этих пор прервались всякие отношения между двумя религиями. Еврейство собирало и концентрировало все свои силы и выбрасывало вон все, не желавшее подчиниться его указке, ибо хотя прошло всего 60 лет после разрушения Храма, но еврейство считало свои силы достаточно развившимися для новой схватки с Римом.