Реликт (том 2)

Головачев Василий Васильевич

— Красиво? — спросил Демин, понизив голос.

— Не отвлекайтесь, — проворчал Кий-Коронат, — с погранзаставой будете работать вы.

— Внимание, оптическое предупреждение! — раздался пси-голос координатора спенсера. — Охранению приграничных зон императив «смотри в оба»!

— Очередная трансформация форм, — пояснил Демин, не меняя рассеянного тона, он тоже присоединился к оперативному полю управления и начал «пасти» свой сектор ответственности. — «Факел» — одна из наиболее простых его конфигураций, проще только эллипсоидный диск, похожий на огромный человеческий глаз.

В следующее мгновение «язык огня» Конструктора буквально за несколько

секунд превратился в сгусток невиданных по сложности светящихся фигур, описать которые можно было только формулами, но никак не человеческим языком. Каждый завиток этого сверхсложного конгломерата форм «дышал», то усиливая свечение, то превращаясь в тлеющую головешку, и подчинялась эта пульсация свечения определенному ритму, напоминающему ритм тамтама. Холодок страха протек у Ратибора между лопаток, когда он представил, какого масштаба объект подчиняется синхронному переливу свечения с точностью до тысячных долей секунды, в то время как даже свет мог обежать тело Конструктора не раньше, чем за две с половиной минуты!

— Внимание, наблюдается «еж-эффект»! — предупредил координатор. — Полное капсулирование!

— Изредка он вдруг начинает излучать энергию узкими пучками, «струнами», — пояснил Демин, — во все стороны, словно еж иголками ощетинивается. Похоже — держит с кем-то связь.

Ратибор уловил косой взгляд Железовского, понял, что мешает, и заторопился.

— Последний вопрос: кто из ученых занимается исследованием возможностей К-мигрантов? Савич или кто-то из его команды?

— Зачем это тебе? — буркнул комиссар.

— Пора несколько ограничить их террористическую деятельность.

— Тебе это не по зубам, — недовольно проговорил директор УАСС.

Ратибор посмотрел на него, не желая возражать. Железовский смотрел на безопасника, взвешивая решение.

— Обойму я тебе дать не могу, даже малую, свободных попросту нет.

— Поработаю в одиночку. Дайте проводку по треку в качестве свободного охотника.

— Сил хватит? Ты хорошо обо всем подумал?

— Да, — твердо ответил Ратибор.

— Освобожусь, — поговорим. Настя знает, что ты… здесь?

— Нет.

Железовский повернул к нему голову, и Ратибор почувствовал мгновенный стыд, будто сделал такое, чему нет прощения. Голова закружилась, приступ слабости накатил неожиданно и остро, слов но прорвало плотину. Стараясь не упасть, он слепо добрел до двери, закованный в броню эмоциональной блокировки, провожаемый внимательным взглядом комиссара: Аристарх понял его состояние, но не показал вида. В коридоре Ратибор отдохнул, справился с приступом, выслушав «доклады» всех органов тела, и вдруг с пронзительной четкостью увидел лицо Насти и услышал ее замирающий шепот: «Ра-ти-бор…»

Свободная охота

Он проспал без малого двадцать часов, настроив сторожевые центры тела на малейшее изменение полей во всем доме и разобравшись в причинах приступов слабости: еще на спейсере тактического центра ГО Ратибор понял, что надо сначала вылечиться, а потом действовать. Вернувшись домой, он определил неадекватно работавшие нервные узлы и мышцы, усилил обмен веществ в организме, заставив работать железы и мышечные волокна, чтобы вывести наружу всю чужеродную органику, потренировал вазомоторику сердечно-сосудистой системы и лег спать с уверенностью в собственных силах.

Встал свежим и готовым к переходу на оперативное бодрствование. Позавтракал, вернее, поужинал — шел десятый час вечера по времени Рославля. Мысли шли двумя параллельными

потоками: первый поток — о Насте, второй — о госте Грехова, который не мог быть никем иным, кроме чужанина. Но каким образом проконсулу удалось вступить с ним в переговоры, что их связывало, какие цели преследовались, догадаться было невозможно, зато фантазия Ратибора подсказывала ему такие варианты альянса Грехов — чужане, будила такие ассоциации, что становилось нехорошо на душе. С одной стороны, Габриэль спасал Берестова не однажды и последовательно отстаивал интересы людей, а с другой, — он так же последовательно продолжал какую-то таинственную деятельность, подчиненную только его логике и отвечающую только его интересам. В полном одиночестве, не опираясь ни на кого из друзей. Кроме Анастасии Демидовой…

Не ощущая вкуса, Ратибор допил кофе, одеваясь, выслушал по треку последние новости: Конструктор пересек орбиту Урана и через неделю должен был пройти мимо Сатурна с его уникальными кольцами и обширной системой спутников. Напряжение, с каким ожидало человечество его дальнейших действий, сгущалось, грозя перерасти в панику глобального масштаба, уже сейчас тревожные службы цивилизации с трудом справлялись с возрастающим потоком негативных явлений: случаев антисоциального поведения, вспышек нервно-психических заболеваний и хулиганских действий наименее устойчивых в психологическом отношении групп подростков. Но что было самое плохое — действия эти направлялись многими фанатически настроенными религиозными и неформальными центрами помимо возникших «обществ по спасению Конструктора», а в некоторых случаях с наиболее жесткими последствиями чувствовалось влияние К-мигрантов; зная способы «катапультирования» по системе метро в точку с только им известными координатами, К-мигранты легко уходили от наблюдения и преследования, продолжая свою разрушительную работу.

И все же человечество представляло собой достаточно стабильную социальную систему, которую трудно было вывести из равновесия за короткий период времени, большинство людей не теряло надежды на благополучный исход «Второго пришествия Христа», как назвали вторжение Конструктора в Солнечную систему деятели церкви. Суть была, конечно, не в термине — в масштабности события, и сохранить душевное спокойствие в подобных обстоятельствах без веры, — в высший разум (если не хватает собственного), в исторически оправданный оптимизм, в добро, в милосердие, в Бога, в себя, наконец, — было невозможно. Правда, несмотря на запасы веры, человек продолжал строить защитные системы в «ничейной полосе» пояса астероидов, на подступах к родному дому, предпочитая действовать, а не ждать благоприятного исхода, сложа руки… «Дредноуты», вспомнил Ратибор термин Грехова. Вызвал дежурного отдела:

— Кто занимается проблемой передвижения К-мигрантов по метро?

— Сектор ФИАНа, лидер — Джеффи Губерт, — в пси-диапазоне ответил инк.

— А новыми приемами остановки Конструктора?

— Имант Валдманис.

— Благодарю.

Поколебавшись, Ратибор набрал телекс Насти. Через минуту откликнулся «домовой».

— Прошу прощения, хозяйки нет дома.

— Координаты?

— Не располагаю, извините.

Ратибор выключил виом, некоторое время размышлял, представляя Настю в костюме теннисистки, потом позвонил в Институт внеземных Культур. Виом вспыхнул тут же, но вместо девушки в уютной ячейке вычислительного комплекса Берестов увидел черноволосого красавца с энергичным волевым лицом, одетого в ослепительно белый летний костюм.