Реликт (том 2)
Шрифт:
Этот фантом-комплекс был создан для отдыхающей элиты, не для массового использования, и окружен «абсолютным зеркалом», что делало его практически неуязвимым. Ставр вышел на него случайно, благодаря единственному несоответствию в защите генератора — чрезвычайно большому внутреннему объему. Однако контрразведчик очень хорошо помнил знаменитый афоризм Плавта: неожиданное случается в жизни чаще, чем ожидаемое.
Ему дали войти в игровую зону беспрепятственно, что означало — его не узнали. Выйти из зоны теперь было очень сложно, и только великолепное знание принципов моделирования, техники внушения и приемов «ухода в иную реальность» помогло Ставру сразу отсечь себя от игрового инка. Он знал, что фантоматический
Генератор использовал сценарий «широковариантной интеллигибельности», то есть внушал каждому игроку то, что тот хотел видеть и ощущать. Для Забавы Бояновой и ее внучки он создал неотличимый от реального подводный лабиринт, в конце которого ждали освобождения захваченные эмиссаром ФАГа Аристарх Железовский и сын Забавы, он же отец Виданы, Веселин Железовский. Ставр вошел в игру в тот момент, когда женщины «пробились» во второй круг лабиринта, уничтожив команду витсов и их руководителя-нормала.
Глаза и другие человеческие органы чувств говорили Ставру, что он тоже находится под водой, в тоннеле, ведущем куда-то в недра подводного хребта, но «параллельное я» отмечало все тот же игровой зал герметириума с десятком комнат и коридорчиков, имитирующих сложное хозяйство игровых зон для всех игроков.
Видану и Забаву Ставр нашел в одной из таких комнат закутанными в опухолевидные коконы систем гипервнушения.
Таких систем он еще не видел, по сложности и мощи гипнополя они превосходили все созданное людьми, но и комплекс предварительного ввода в «инореальность» был достаточно мощей, чтобы увлечь таких сильных интраморфов, как Боянова, внушить им чужой сценарий и довести до полного капсулирования пси-сфер. Было жутко смотреть, как ноги и руки женщин подергиваются в такт их «действиям» в том мире, где они сейчас жили. Глаза их были открыты, но ничего не видели, вернее, видели внушаемую картину: подводный коридор с отблескивающими перламутром стенами, морских чудовищ, бросающихся в атаку, тупики с ловушками, подводные аппараты, норовящие захватить плывущих или расстрелять их из лазеров, витсов, бросающихся со всех сторон… Но… женщины жили в этом тоннеле, сражаясь по-настоящему, потому что их целью было освобождение близких.
Времени на постепенный «спуск» программы у Ставра не было, он чувствовал, что за ним пошла охрана генератора, и поэтому сделал единственно возможную в этих условиях вещь — отстрелил кабельные подводы к опухолевидным коконам гипносистем. Резкий выход из игры грозил женщинам шоком, бунтом вегетативной и соматической систем, но дальнейшее промедление означало потерю темпа и в конце концов проигрыш.
Теперь осталось добраться до игрового инка и активировать его программу свертки генератора, а по пути выяснить, откуда здесь такие необычные устройства и кто за всем этим стоит.
Две лазерные вспышки пронзили мрак помещения, отрезая коконы с женщинами внутри от журавлиных шей машинного ввода. Ставру показалось, что он пережил болезненную встряску организма наравне с Виданой и Забавой. Однако задерживаться здесь не стоило даже на секунду, и он метнулся в коридор… чтобы встретиться лицом к лицу с целой обоймой
И снова подсознание сработало раньше. Обойма охранников оказалась уловкой фантомата, иллюзией; почти неотличимой от реальной группы людей. Из четырнадцати «единиц опасности» только двое были настоящими людьми в спецуниках с гермошлемами, отсеивающими пси-образы генератора. Их Ставр нейтрализовал походя, в стиле «гризли», вдребезги разбив шлемы и надолго оглушив парней.
Как он и предполагал, центральный конфигуратор инка располагался в середине герметириума, в круглом помещении с тремя входами, охраняемыми витсами. Уничтожив все три плавающих «ската», чтобы не ждать выстрела в спину, Панкратов проник в помещение и остановился, узрев возле пульсирующей огнями колонны инка черную фигуру.
«Привет, эрм, — прозвучал равнодушно-ироничный пси-голос. — Надо признать, ты достаточно серьезный противник».
Вспыхнул дневной свет.
На Ставра смотрел К-мигрант Анатолий Шубин. Лицо его было неподвижно и ничего не выражало, но в глазах с тремя зрачками тлела угроза.
«Ты хорошо сопротивляешься на уровне «один на один», — продолжал Шубин, — и мы примем это к сведению, чтобы не повторять ошибок. Но справишься ли ты с пси-массивом эгрегора, с атакой на уровне пси-ливня?»
И на голову Ставра упала гора эгрегорной пси-эмиссии…
Удар сконцентрированного пси-поля был страшен! Он смел остатки сознания, как ураган — перекати-поле, загнал душу Ставра за тридевять земель, в бездонную пропасть, лишив его воли и желания жить, остановил работу спинного мозга, ответственного за нормальное протекание физиологических реакций, превратил человека в засохшее дерево с голыми растопыренными ветвями, в соляной столб, в статую из хрупкого стекла, начинавшую осыпаться с тонким звоном… Одного только не смог задавить этот колоссальной мощи пси-импульс — зова цели! И этот зов начал заново формировать личность воина, выполняющего стандартную задачу выживания…
Процесс был долгим, он занял около трех десятых секунды, но еще раньше, в просвете между черными стенами чужого излучения, Ставру удалось на мгновение «всплыть» и выстрелить в свечу игрового инка. Дальнейшие события он помнил смутно, отрывками.
Кажется, он дрался с Шубиным и даже стрелял в него, потом сражался с отрядом охраны базы отдыха, уложив человек шесть, уничтожил витса и кайманоида и даже пытался захватить чужанина, оказавшегося галлюцинацией. Последнее, что он помнил, было связано с шумным появлением гигантской фигуры Железовского, ворвавшегося в герметириум с обоймой поддержки и погранпатруля. Но К-мигрант Шубин к этому моменту успел сбежать и уничтожить при этом весь объем памяти инка…
Лечили всех троих в том же бункере под Тибетом, где недавно лежал Левашов. Правда, слово «лечить» к процессу восстановления интраморфов не подходило, хотя кое-какие первоначальные процедуры, проведенные инком медицинского комбайна, помогли пострадавшим преодолеть шок и справиться с болью.
Ставр очнулся раньше женщин, несколько минут регулировал работу внутренних органов, пока не почувствовал себя лучше, и только потом глянул на соседние флайт-кровати, где лежали спасенные. И встретил затуманенный взгляд Виданы.
«Спасибо, эрм, — сказала она с какой-то отрешенностью, прислушиваясь к себе. — Говорят, тебе удалось вытащить нас с бабулей вовремя. Век себе не прощу! Как ты нас вычислил?»
«По запаху, — проворчал Ставр. — Духами «Русушарм» пользуешься только ты».
«Мне это, кажется, кто-то уже говорил… неважно… Представляешь, я попалась, как девочка!»
«Ты-то ладно, — вмешалась в разговор, не открывая глаз, Боянова. — Но мне, старой дуре, следовало бы сообразить, в чем дело! Спасибо, Ставр, всю жизнь молиться буду!»