Реликт (том 2)
Шрифт:
Ставр, уязвленный профессионально, задумался над словами отца, но тот дал ему понять, что не время и не место размышлять над физическими аспектами открытия.
«Я мог бы и раньше сообщить эту новость, но ты был занят».
«Кто это открыл?»
«Первым начал работать в нужном направлении твой дружок Степа Погорилый… вечная ему память! Подхватил Левашов, а закончил Ян Тот. Да и ты натолкнул Артура на кое-какие мысли, он тебе за это очень благодарен».
Ставр стиснул зубы, награждая себя нелестным эпитетом, но отец не лукавил: Левашов действительно
«Барражирование в области полной тени», — сказал первый пилот спейсера. Он имел в виду, что корабль опустился в «тень» — на дно широкого углубления в солнечной поверхности с температурой около четырех тысяч градусов по Цельсию, в то время как температура поверхности за пределами пятна равнялась шести тысячам градусов. Углубление являлось торцом изолированной магнитной трубки диаметром в тысячу километров и было известно астрономам Земли под названием «солнечное пятно». Таких пятен на Солнце насчитывалось порой до трех миллионов.
Полчаса прошло в тишине, лишь изредка нарушаемой репликами десантников да переговорами пилотов.
Под кораблем проплывали удивительные четкие структуры, похожие то на песчаные дюны, то на пчелиные соты, то на сложные переплетения раскаленных труб диаметром в километр и больше, и Ставр представил себе изумленные физиономии астрономов, впервые увидевших эту картину, когда стало возможным заглянуть сквозь атмосферу Солнца и увидеть его поверхность в деталях. Небось долго все были уверены, что открыли «цивилизацию» на родном светиле. Хотя… кое-кто из серьезных ученых, тот же Артур Левашов, не отрицает, что на Солнце может существовать своеобразная плазменная жизнь, те же «улитки», например…
«Конец программе. Уходим в район-два».
Спейсер ввинтился в алое сияние атмосферы Солнца и спустя четверть часа вышел к другой «яме», заполненной скоплением солнечных «улиток» — плазменных баранок, проявлявших к этому месту подозрительный интерес. К тому же здесь зачем-то «пасся» чужанский «дредноут».
Эта «яма» представляла собой шестигранную конвективную ячейку диаметром всего в полтысячи километров. Ее филигранную структуру формировала сложная магнитная петля с напряженностью поля в три-четыре тысячи эрстед, и путешествовать внутри ячейки, держать точный курс было очень сложно. Внешние динамики доносили непрерывный гул и странные звуки, сопровождавшие ураганы ядерного огня: скрипы, вздохи, шорох прибоя, птичий щебет, обрывки музыки, чьи-то голоса и крики. Слушать их было жутко, интересно, и сердце замирало…
У большинства десантников заболели от напряжения глаза, и они отключили изображение поверхности Солнца, но Панкратовы и не произнесший до сих пор ни слова Герцог продолжали разглядывать удивительные огненные пейзажи, жадно ловя новые детали и надеясь по каким-то признакам определить местонахождение базы. Они первыми, одновременно с аппаратурой спейсера, увидели чужанский корабль — кажущееся черным и одновременно прозрачным километровой длины уродливое «бревно».
«Черт возьми,
«Ну и вопросик, — протянул Ставр, обращаясь к отцу. — Я-то другое хотел спросить: неужели эмиссар не понимает, что чужанские «дредноуты» и «улитки» его выдают?»
«Во-первых, логику эмиссара понять трудно, — ответил Прохор, — а во-вторых, в Солнце сейчас торчит около двух десятков этих «корыт». И что они там делают — одному Богу известно».
«Или эмиссару. И все же, если база эмиссара находится здесь, с его стороны это промах».
«Может, ты и прав. Чего-то мы не понимаем или не учитываем. Кое-кто из аналитиков, кстати, тоже получает странные результаты при эфанализе действий эмиссара. Анастасия Демидова, например».
В этот момент раздался возглас командира «Флокса»:
«Есть касание!»
Корабль повело боком, сначала в одну, потом в другую сторону, но пассажиры были надежно защищены от резких ускорений, встрясок и кувырков. Серия свистов разной тональности прилетела из глубин солнечного океана. Затем неистовый треск едва не разорвал барабанные перепонки, напоминая разряд исполинской молнии. Картина перед глазами десантников исказилась, размазалась, исчезла за фиолетово-розовой пеленой невесть откуда взявшегося тумана.
«Пошел отсчет!» — донесся буднично-спокойный голос Дэвила, и перед глазами Ставра замигали оранжево светящиеся марки времени.
«К бою!» — таким же будничным тоном отозвался Прохор Панкратов. Он до последнего мгновения не верил, что им удастся найти базу и пристыковаться к ней, поз тому ему пришлось преодолевать известное внутреннее сопротивление, но заметил это лишь Герцог.
На счете «ноль» силовая катапульта швырнула «пакет» десанта в брешь, пробитую компакт-генератором в оболочке объекта, размеры которого превосходили любой созданный людьми летательный аппарат.
Железовский ждал результатов поиска и штурма базы ФАГа у себя дома, имея доступ к сети связи всех тревожных служб, в том числе и «контр-2». Ему очень хотелось самому поучаствовать в рейде, но он понимал, что у каждого из них свой участок работы и своя область ответственности. Да и возраст не позволял ему и другим проконсулам синклита быть оперативниками быстрого реагирования, хотя сам Аристарх считал себя к этой работе годным без ограничений.
Выход на пси-связь Габриэля Грехова оказался настолько неожиданным, что Железовский не сразу ему ответил.
«Слушай и не перебивай, патриарх, — сказал Грехов, еле видимый сквозь какие-то зелено-голубые струи, словно сквозь толщу воды. — Немедленно объяви тревогу степени АА всему контингенту контрразведки, а особо предупреди своих друзей: к вечеру запланирована акция по уничтожению всех экспертов синклита, работающих против ФАГа, а также их жен, родных и близких. Лучше всего вам всем скрыться — на Марс, на другие планеты, просто на погранзаставы, короче, уйти с Земли на время, в «подполье», так сказать. Как понял?»