Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
– Огарии, мы так себя называем, всегда отличались от других родов клана настоящих торнов. А мой клан не простой, должен заметить я вам. Мой клан носит славное имя, известное всем и каждому, кто мог не только общаться с нами, но и вообще считает себя разумным…
– Это невозможно! – не выдержал и громко мяукнул с возмущением К”ньец. – Сколько же их, этих известных?
– Я не так что-то сказал? – гордо вскинул голову Сестерций. Чалма его сдвинулась к затылку и оголила неправдоподобный выпуклый лоб, заблестевший в свете пламени костра.
– Всё ты сказал правильно, – поспешил успокоить его хопс. – Но вот, Сестерций, перед тобой сидит ещё один из известных, – и он ткнул лапиной в сторону Ф”ента. – Так скажи, ты что-нибудь знаешь о капах, всемирно известных, как Хранители Талисмана?
Торн внимательно осмотрел выходца из всемирно известного клана капов и сказал:
– Первый раз слышу. А кому они известны? Вам?
– Вот! – обрадовался К”ньец и победоносно посмотрел на Ф”ента. – Я его уже точно также спрашивал. Кому они известны? Но подожди, – остановил он торна, пытавщегося что-то сказать. – А ты, Ф”ент, знаешь ли известное многим имя клана Сестерция из рода Огариев?
– Я, кошка, в твои подлые игры не играю, – огрызнулся выродок. – Известность не в том, чтобы мне приходилось слышать об его клане, а ему что-то знать о моём, а в том… – Ф”ент оскалился. – А в том, что мы ничего не слышали о твоём клане. Другое дело, что уж это всем-всем известно, что хопперсуксы чаще всего живут гуртами, а не просвещёнными кланами, отсюда…
– Кому это известно? Мы как все живём кланом. И к тому же мой клан хиков не чета каким-то там…
– Это и правда, невозможно! Помолчали бы вы! – лениво попросил Свим выродков. Хорошо поевший и готовый отдыхать, что-то послушать и узнать новое, он с интересом внимал торну, а выродки сбивали его с настроя. – Сестерций так хорошо начал, а вы не можете мирно узнать продолжение. Давайте выслушаем его, а потом, и не обязательно сегодня, каждый из вас расскажет о своих известных или всем известных кланах. Если это, конечно, интересно, и в первую очередь вам самим. А сейчас продолжай, Сестерций. Так как называется ваш клан?
– Благодарю тебя, человек. – Важно проговорил торн и отвернулся от выродков. Но оказалось, что он о них не забыл, выдав без единой запинки тираду-отповедь: – К сожалению, некоторые разумные, приобретя разум вопреки природе, не знают как им распорядиться, оттого у них неприятности не только в самих кланах, но и в головах, где этот разум не находит себе места… Я продолжаю. Мой клан носит великое имя Акарак. Когда-то так звали самого первого торна, вот от него мы и ведём свою родословную. Отсюда: Акарак – это Первоторные. Все остальные торны и, естественно, их кланы – вторичные и третичные. Они пошли от последующих за Акараком торнов. Надеюсь, ты, человек, ощущаешь различие? Любой неакарак стоит ниже нас, акараков!
– Мутные звезды! И у вас расы? Различия, соподчинённость, зависимости, неравенства… Мир, воистину, устроен по-дурацки! Хорошо, что у нас, у людей, все равны. Все, как известно… Хе! Я тоже об известных тут плету, – удивился сам себе Свим. – В общем, все люди на Земле произошли от Обезьяна. Был у нас такой прародитель или первопредок.
– Я знаком с такой гипотезой, – царственно согласился торн и ещё более значимо произнёс неожиданную для Свима фразу: – Обезьян, как мы, да и все другие, знаем, был младшим собратом Акарака по созданию.
– Это откуда вы такое знаете? – изумился Свим. – Вас же люди вывели из пробирки или просто-напросто сделали, пришив ноги, голову и руки к мешку с требухой, который вы называете телом. После нашего прародителя Обезьяна всю землю заселили люди и только люди, единственные разумные существа. А вы появились уже после… Нет, это же надо такое придумать! Младший собрат.
– Нет и нет, – возразил Сестерций. – Всё гораздо проще того, как ты тут наговорил. А потому и правильнее, значит. Когда Всемогущий Биоинженер задумал заселить Землю, он вначале, для проверки своей идеи, создал Акарака. Это точно! Торны создали после этого цивилизацию, открыли огонь, так как Акарак украл его у Всемогущего Биоинженера. Торны придумали колесо и сделали много других полезных открытий, их и за ночь не перечесть. И это тоже чистая правда! Впоследствии, Всемогущий, использовав предыдущий опыт производства Акарака, создал Обезьяна, более совершенную модель разумного существа для населения Земли. От Обезьяна как раз и пошли люди, потому-то они совершеннее торнов. Иначе и быть не могло. И это правильно! Потому-то мы, торны, первые разумные на планете, признаём доминанту человека. Через много лет, когда люди расселились везде, они вздумали тягаться с самим Всемогущим и попытались дать разум самым первым, ещё доторновским несовершенным моделям Биоинженера, пропадавших в дикости. Появились путры. Что из этой печальной и неразумной по своей сути затеи получилось, мы можем видеть. И видим – ничего хорошего.
– Бред какой-то! – не на шутку возмутился Свим, уязвлённый в самое сердце. Его ленца и беззаботность улетучились и растаяли где-то, как пар изо рта. Он приподнялся и встал на колени, чтобы лучше видеть торна через шторку волнистого воздуха над костром. – Вы, торны, вообще-то хотя бы понаслышке знаете об истории Земли? Что собой представляет последовательность исторических событий. Или о развитии древней науки на планете? И что Всемогущий ваш Биоинженер – это просто профессия человека? И она, эта профессия, и сейчас ещё встречается. Впрочем, только лишь по названию.
Торн с достоинством помолчал.
– Ты, человек, уверен, что ты сказал всё правильно?
– Я, конечно, историей не занимался, но уж в своих словах уверен точно.
Сестерций опять помолчал. Будь он человеком, можно было бы сказать – собирается с мыслями. Однако торны, по-видимому, были лишены такой человеческой слабости.
– Мы, – начал он торжественно, – такую теорию тоже слышали. И мы уверены – она сплошная фальсификация очевидных вещей со стороны людей. Да и сам подумай, ведь такого быть не может вообще!
Ошеломлённый Свим уж наверняка стал собираться со своими мыслями, дабы достойно ответить, по сути, за всех людей, но ничего хлёсткого или хотя бы обидного в ответ не находил.
– Ты, Сестерций, знаешь, наверное, – начал он, некоторое время спустя, медленно выговаривать слово за словом, – такую человеческую поговорку: – Яйца курицу не учат? Нет? А жаль, – повеселел Свим, довольный от того, как отреагировал торн (у него опять чалма поползла со лба на затылок). – Так вот, всё о чем ты тут рассказывал, как раз и похоже на ситуацию, которая рассматривается в этой поговорке. Люди вас породили, а вы теперь их считаете младшими братьями. Честно скажу, впервые такие рассуждения слышу.
– Ты, дурб, с ним зря споришь, что-то доказываешь, даже, вижу, переживаешь, – сказал Ф”ент. – А зря. Что торну втемяшится в его искусственную недоделанную до конца голову, то останется при нём навсегда, даже если он не прав и знает о своей неправоте. Он будет твердить об этом, несмотря на то, что ему придётся из-за этого рассыпаться деталями в прах…
– Естественно, слышишь впервые, – игнорировал замечание Ф”ента Сестерций. – Мы Огарии. И знаем многое, чего не знают другие. И это понятно. Ведь в нашем роду, говорят, были не только торны, но и другие разумные. И люди в том числе.