Реликтовая популяция. Книга 3
Шрифт:
– Жаль, что нет с нами Кокоши. Она бы пошла с тобой…
– Да, Кокоша.
– Но с тобой пойдёт Х”вьюся. Она поможет тебе…
– Какая… Х”вьюся? – Ф”ент едва не потерял язык от неожиданного заявления подруги.
– Сейчас увидишь… Х”вьюся! – Ч”юмта выглянула в дверь и позвала кого-то. – Он тебя ждёт.
В комнату влетела подвижное существо, и уселось напротив Ф”ента с восхищённым взглядом на него чёрных глаз. То, что это была потомок собак не вызывало сомнения, но впервые виденное стехаром в таком обличье. У неё даже личина не сформировалась как у всех путров, а оставалась вытянутой. Уши торчком, окрас, словно атласно лоснящееся полотно изжелта-красного цвета, неспокойная стойка, будто ей надо куда-то сорваться и немедленно бежать…
И она из всех собак-путров, когда-либо виденных Ф”ентом, была самой страшной на вид. Такой она показалась ему при этой первой встрече.
– Х”вьюся, – тем не менее, без торопливости и вежливо представилась она.
Ф”ент ничего не понимал.
– Она тебе заменит меня, – сказала Ч”юмта.
– Она!?. Но, дорогая…
– Да, стехар. Тебе она будет нужна. Ты же опять будешь впереди всех, и тебе будет нужен кто-то, кто принесёт Свиму известие… А Х”вьюся умеет быстро бегать. И она знает о тебе от меня столько хорошего, что готова быть с тобой. Она в восторге от тебя!
– Но, дорогая…
– Так надо, дорогой! Она поможет тебе везде, так же как помогала тебе я.
– Авво! – только и мог выдавить из себя Ф”ент, так как был уверен, что откажись он сейчас от избранницы Ч”юмты, Х”вьюся всё равно окажется в команде Свима и не отвяжется от него, как бы он там не старался её замечать или общаться.
Если бы Свим впервые встретил Сестерция, то мог бы подумать: этот торн либо не слышит, либо не понимает того, что ему говорят. Но они повстречались и прошли с ним непростые преграды, где эмоции порой внешне отражались даже у него, у биоробота. Поэтому по тому, как торн чуть вскинул комп, поправил на поясе складку рубахи, а потом перевязи, и повёл глазами, Свим понял: Сестерций весь внимание, и лишь присутствие Жаристы сдерживает его, чтобы высказаться более определённо.
– Это любопытно, – сухо сказал он и надолго замолчал.
Зато не молчала Жариста:
– Да, нам пора развеется. А то Сесик уже загрустил. – Свим от неожиданности приподнял брови, вспомнив новое имя торна, он о нём уже позабыл, а сам Сесик опять вздёрнул комп и выставил вперёд подбородок, отчего чалма его слегка сползла набок. А Жариста: – Сесик привык к простору, а здесь негде развернуться, – она повела рукой, показывая как здесь ей тесно, хотя комната, где они обитали, была большой. – Мы с удовольствием пойдём с вами. Да, мой милый? – она ухватилась за руку Сестерция, демонстрируя к нему любовь и преданность.
Торн на пылкую речь Жаристы не отозвался, и Свим решил сам поставить многоимённую на место. Тем более что его нэм был выше её. Она могла стать в новом отряде яблоком раздора, где подобрались практически одни мужчины. Вначале он сослался на свою личную не заинтересованность, пойдёт она или нет, а затем сказал:
– К сожалению, уважаемая Жариста, мы можем взять с собой только Сестерция.
– Это почему же? – только что её елейный голосок огрубел до неузнаваемости, а глаза заледенели.
«Калея права», – ежась под её взглядом, подумал Свим. – «Эта многоимённая, если её здесь оставить, натворит бед… Но и нам от неё добра нечего ждать».
– Видишь ли, у нас в команде будут одни мужчины… Но если ты настаиваешь…
– Когда мы выходим? – без сантиментов и раздумий спросила она. – И какие только мужчины? Думаю, Гелина будет с девочками. Да и другим нет смысла здесь оставаться.
– Завтра, – уныло сообщил Свим: отделаться от Жаристы не удалось, а он так надеялся.
– Мы будем готовы! Да, Сесик?
– Сестерций, ты-то чего молчишь?
– Мы будем готовы, – подражая Жаристе даже в интонации, ответствовал торн.
– Та-ак, – только и мог выговорить Свим.
Глава 7
Камрат проснулся от какой-то толкотни на его широкой груди. К своим новым габаритам он ещё не привык, и поэтому осматривал буграми выпирающие мускулы под блестящей упругой кожей с удивлением и недоверием – он ли это или он видит кого-то другого? Так было при каждом его пробуждении, когда он словно опять в мгновения переходил от мальчика к взрослому мужчине.
Сегодня он увидел на себе странное создание не более четверти бермета, никак не находящего удобной позы, чтобы устроиться на груди человека.
Большеглазый с круглыми ушами зверёк, покрытый рыжеватой шерстью, по-детски хныкал. Его маленькие человеческие ручки и точно такие же ножки или вторая пара рук слегка пощипывали кожу Камрата, полусонно наблюдающего за ним. Кто это и откуда он появился, оставалось для Камрата загадкой.
Человек пошевелился, зверёк на мгновение замер, ещё через мгновение раскрыл неправдоподобно большой рот и заорал так, как словно у него звук вырывался через три горла.
– Одур! – полностью оправился ото сна Камрат.
В дверь влетела Калея.
– Фу! – увидев одура, успокоилась она. – Чего он?
– Откуда он? – вопросом на вопрос ответил Камрат, но голос его потонул в крике малютки одура.
Калея по движению губ и мимике лица поняла воспитанника, и когда одур сбавил крик, оповестила с некоторым удивлением:
– Ты же его сам принёс!
– А, – вспомнил Камрат, вдруг окончательно постигая всю пропасть перемен, случившихся с ним.
Совсем недавно он был мальчик, но для него, настоящего, вся его прежняя жизнь осталась в давным-давно прошедшем времени. Все его поступки всего месячной давности потускнели подобно выцветшим картинам древних: что-то там было на них запечатлено, в них ещё просматривались движения, некие зафиксированные эпизоды прошедшего тысячи лет назад, овалы лиц и контуры фигур, но они не волновали взгляд современного зрителя – было и поросло забвением времени…
– Камра, успокойся!.. Я его назвала Камрой. Пусть он тебе напоминает, кем ты так долго был, – пояснила Калея, поглаживая ладонью голову одура, притихшего от её ласки. – Успокойся! Он тебя не обидит… Бланка, дай ему руку. Он уже признал тебя хозяином, но и ты должен дать ему знать о том же. Ты так сильно изменился, вот почему надо повторить контакт признательности.
Камрат протянул руку, одур ухватился своими маленькими ручками за его большой палец и опять захныкал.
– Есть хочет, – со знанием поведения одура сказала Калея. – А ты Бланка?