Реликварий
Шрифт:
Марго улыбнулась и кивнула в ответ. Они не виделись со времени прощальной вечеринки в музее в кабинете Фрока. В тот день она последний раз видела всех тех, кто так или иначе был связан с делом Музейного зверя – доктора Фрока, например, или Грега Кавакиту.
Фрок, с трудом повернувшись в кресле, кивком приветствовал Пендергаста, и тут же снова обратил свое внимание на экран.
Брамбелл посмотрел на вновь прибывшего:
– Видимо, вы… э-э-э?
– Спецагент ФБР Пендергаст, – ответил д’Агоста. – Он будет помогать нам в расследовании.
–
Фрок весь подался вперед в своем кресле, хотя по его лицу по-прежнему ничего нельзя было прочитать. Марго переводила недоуменный взгляд с одного ученого на другого. Неужели доктор Брамбелл темнил и оставлял их в неведении только для того, чтобы приписать себе всю славу? Неужели такое возможно?
– Прошу вас повнимательнее взглянуть на следующий слайд.
На экране высветилась новая картинка – рентгенограмма с четырьмя белыми треугольниками, которые первой заметила Марго.
– Перед нами четыре металлических треугольника, внедренных в поясничные позвонки неопознанного скелета. Их предназначение вызывало наше недоумение с того самого момента, когда на них впервые обратила наше внимание присутствующая здесь доктор Грин. Но затем – вчера вечером – меня осенило. Большую часть дня сегодня я провел в консультациях с хирургами-ортопедами. Если я не ошибся, личность погибшего индивида мы сможем установить к концу недели, а возможно, и ранее.
Брамбелл ослепительно улыбнулся и победоносно оглядел зал, задержав на неуловимую долю секунды взгляд на Фроке.
– Как я полагаю, вы считаете, что следы принадлежат… – вмешался Пендергаст.
– На этом этапе, – с нажимом прервал его Брамбелл, – я больше ничего не могу сказать по данному вопросу.
Он взмахнул жезлом дистанционного управления, и на экране высветился новый слайд. На нем была изображена голова в последней стадии разложения. Глаза отсутствовали, безгубый рот щерился страшным оскалом. Вид головы вызвал у Марго почти такой же приступ отвращения, как в тот момент, когда вещдок вкатили в их лабораторию.
– Как вам известно, эту голову нам доставили для изучения вчера. Ее обнаружил лейтенант д’Агоста, расследуя серию убийств среди бездомного населения Нью-Йорка. Хотя полный отчет мы сможем представить лишь через несколько дней, уже сейчас можно утверждать, что голова принадлежала неизвестному, убитому примерно два месяца назад. Здесь можно увидеть многочисленные следы, часть которых оставлена зубами, а часть, видимо, тупым орудием. Следы последнего в основном сосредоточены в зоне сохранившихся шейных позвонков. Мы планируем
«О Господи, только не это!» – подумала Марго.
Брамбелл продемонстрировал еще несколько слайдов.
– Мы изучили разрывы на шее и пришли к выводу, что и в данном случае воздействовавшая на тело сила соответствует силе человека, а не Мбвуна.
Экран озарился белым, и Брамбелл положил указку перед собой на пюпитр. Как только в зале зажегся свет, д’Агоста поднялся с места.
– Вы не представляете, какое это для меня облегчение, – выдохнул он. – Давайте по-простому. Значит, вы считаете, что следы укусов оставлены человеком?
Брамбелл кивнул.
– Это не могла быть собака или какое-нибудь еще животное, обитающее в канализации?
– Учитывая характер и состояние следов, полностью исключить собаку нельзя. Но я полагаю, вероятность того, что это сделал человек или несколько людей, гораздо более велика. Если бы у нас было хотя бы одно задержание… Но, увы. – Он развел руками. – Более того, если согласиться с тем, что ряд следов оставлен тупым орудием, то собак можно исключить полностью.
– А вы, доктор Фрок? Что думаете вы? – спросил д’Агоста.
– Я разделяю точку зрения доктора Брамбелла, – немного поерзав в кресле, пробурчал Фрок, а затем громко пророкотал: – Хочу напомнить, что я был первым, кто высказал предположение, что следы не могут принадлежать Мбвуну. Весьма рад, что мое предположение подтвердилось. Однако я должен выразить протест в связи с тем, что доктор Брамбелл самостоятельно приступил к идентификации трупа под номером два.
– Замечание принимается к сведению, – наклонил голову Брамбелл.
– Подражательное убийство! – с восторгом завопил толстый полицейский.
Ответом ему было гробовое молчание.
Толстяк поднялся и громогласно продолжил:
– Мы имеем дело с типом, который обезьянничает, вдохновленный Музейным зверем. Какой-то псих бегает по городу, убивает людей, отрезает им головы и, может быть даже, съедает.
– Это могло бы соответствовать полученным данным, если не принимать во внимание… – начал Брамбелл.
– Серийный убийца, к тому же еще и бездомный! – перебил его жирный коп.
– Послушай, капитан Уокси, – вмешался д’Агоста, – это не объясняет…
– Это объясняет все! – воинственно отрубил толстяк.
В дальнем верхнем конце зала с грохотом распахнулась дверь, и гневный голос спросил:
– Какого дьявола никто не удосужился известить меня об этом сборище?
Марго обернулась и тут же узнала изборожденное морщинами лицо, а также безукоризненный, увешанный звездами и значками мундир. Шеф полиции Нью-Йорка Хорлокер бодро спускался по проходу. Шефа сопровождала пара адъютантов.
Лицо д’Агосты приняло несчастное выражение, которое, впрочем, тут же сменилось маской безразличия.