Реликвии тамплиеров
Шрифт:
Мы с Анной в числе первых сошли на берег, как и рассчитывали. С нами оказались Илия и Павлос, которые поклялись не спускать с принцессы глаз. Я же подумал, что она очень скоро устроит этой их клятве хорошую проверку. Мы стояли группой, ожидая посадки в лодку, а остальные, дожидаясь своей очереди, толпились позади, наперебой давая нам гнусные советы и отпуская похабные шуточки. Они пребывали не в самом благодушном расположении духа, так что мы, счастливцы, просто кивали в ответ и похихикивали, прекрасно зная, что люди, столь долго пробывшие в море, всегда рады немного выпустить пар при первой же возможности, а шумная ссора или даже драка в виду берега ничуть не хуже настоящей потасовки на твердой почве.
Оказавшись в переполненном баркасе, мы так стремительно рванули к берегу, что казалось, вот-вот врежемся в пирс: гребцы яростно налегали на весла, стремясь поскорее убраться подальше от «Кормарана». Анна первой выбралась на причал, забросив туда сначала свою битком набитую парусиновую сумку, в которой, как я знал, хранилось ее женское облачение.
— Эй, Микал! — заорал Снорри. — Оставь немного шлюх и на нашу долю!
— Придется вам довольствоваться теми, что останутся после меня, — рассмеялась она в ответ, закидывая сумку на плечо.
Я вскарабкался следом, чувствуя, как под ногами хлюпают и лопаются водоросли, во множестве выброшенные на каменные ступени, и огляделся по сторонам, чтобы сориентироваться.
Этот Бордо оказался вполне приличным городом. По большей части он был сложен из желтого камня. За деревянными и оштукатуренными зданиями складов, стоявших вдоль берега реки, поднимались высокие дома. Из бесчисленных труб в небо тянулся дым. Флюгеры из ярко начищенной меди и бронзы сверкали на фоне темнеющего неба. И повсюду, рядом с нами и вдали, виднелись вооруженные люди — они бродили, маршировали, куда-то бежали. Вот прошла группа ландскнехтов с длинными пиками, в похожих на котелки шлемах. У них были еще и короткие мечи, и, судя по суровым лицам, они готовы схватиться врукопашную с кем угодно, пустив в дело эти мечи, когда придет время. Путь пикинерам, не обратив на них никакого внимания, пересекли двое рыцарей на огромных боевых конях. Эти были одеты в яркие котты, и у каждого сбоку висел длинный меч. Я по привычке отметил, какие у них гербы: зеленый дуб у одного и три короны над красной стрелой у другого. Я, конечно, не узнал эти гербы, по вид английских геральдических знаков после столь долгого перерыва заставил сердце биться немного быстрее. Потом к нам приблизился еще более мощный отряд вооруженных воинов. Они шагали в ногу, а вел их высокий, гордо выступающий человек в сверкающих доспехах. На его бледно-голубой котте сияло изображение желтой птицы. Тот же знак украшал знамя, развевавшееся над отрядом. Эти по крайней мере являлись лучниками, а не кровавыми головорезами, что тащили пики. Все были хорошо вооружены и прилично одеты. У некоторых имелись шлемы, похожие на котелок, у других — более древние, остроконечные и с защитной стрелкой. Они шагали так же гордо, как их предводитель, а я на секунду задумался, есть ли на свете занятие хуже, чем профессия воина.
Тут на Анну налетел уродливый лучник, тащивший на спине тяжелый мешок.
— С дороги, ты, червяк проклятый! — прошипел он мерзким тоном истинного бристольца. Я заметил, что свой лук со спущенной тетивой он несет как боевую дубинку, и невольно потянулся к рукояти Шаука.
Оглянувшись, я увидел, что у всех наших есть оружие, и лучник тоже это заметил.
— Гребаные иноземцы, все вы! — прорычал он. — Гребаные трусы и содомиты! — И сплюнул под ноги Илии. — Все время ходите вместе, засунув пальцы друг другу в задницу, так, что ли? Если б мои друзья были здесь…
— Но их здесь нету. Так что проваливай, пока я не показал всем, какого цвета у тебя ливер, — спокойно сказал Снорри, словно просто указывал встречному нужное направление.
Надо отдать должное этому уродливому лучнику из Бристоля: он с минуту стоял на месте, свирепо пялясь на нас. Потом пожал плечами, процедил:
— Я вас еще найду, ребятки! — и прошел прочь.
— Гребаный англичанишка, — буркнул Снорри. — Извини, Петрок.
— А мне он понравился, — сказал я, пихнув локтем Анну. — У него лицо честного человека.
И все расхохотались, тут же забыв про склочного лучника. Перед нами открывались более интересные перспективы, так что мы покинули кишащие народом набережные и углубились в сеть узких улочек, забирая влево от зубчатых стен Больших ворот, которые нависли над причалами как настоящий замок. Почти сразу же Снорри и Жан из Меца исчезли за дверью таверны, первой же, что попалась на нашем пути. Немного погодя от всей группы остались только мы с Анной да двое греков. Остальные разбрелись по баням, пивным, харчевням и борделям. Я намеревался отложить свои удовольствия на некоторое время, поскольку не считал, что простое удобство может заменить качество. Мне требовался лучший эль в Бордо. Я мечтал о нем, частенько прямо-таки ощущал его вкус во рту, это тянулось месяцами, когда мы все страдали от жажды, поэтому решил ни к чему не прикасаться, пока не увижу предмет своих вожделений у себя под носом.
Илия молчал, беспокоясь о своем брате, слишком слабом, чтобы сойти на берег. К счастью, Павлос знал город и полагал, что самый лучший эль можно найти в таверне «Красный ангел», недалеко отсюда, на рю де ла Руссель. Анна, которая уже оставила свои штучки, оказавшись в компании тех, кто знал ее тайну, дулась и кривилась. Она не желала пить «это вонючее пойло». Она, видите ли, желала, чтобы мы сопроводили ее в такое место, где можно найти куртизанок высшего разряда, хороший стол и тонкие вина. И еще она заявила, что пойдет туда в мужском обличье. Павлос в полном бессилии воздел руки к небу:
— Ну как мы можем отвести вас в такое место, Vassileia? Там же собирается дрянь со всего мира! И кроме того, вы выглядите как уличный бродяга! Нет, это совершенно невозможно!
— Тогда ступайте и оставьте меня! — Ее глаза сверкали, это было видно даже в полутемном переулке. — Петрок позаботится, чтобы со мной ничего не случилось! — Она дернула меня за рукав. — Пойдем!
Но греки вовсе не собирались отпускать ее со мной. Анна стояла, злясь и огрызаясь, как разъяренный ястреб. В конце концов именно я разрешил возникшую проблему.
— В это время все дорогие куртизанки еще дрыхнут в постели. Мы можем продолжить наши споры и в «Красном ангеле». Павлос, ради Бога, веди нас туда!
Павлос не заставил просить себя дважды, и мы пошли дальше по переулку. Таверна «Красный ангел» располагалась на боковой улочке недалеко от церкви Сен-Пьер. Снаружи она выглядела несколько запущенной — одно из многих подобных зданий, деревянное и оштукатуренное. Однако над дверью висел чудесный ангел, вырезанный из дерева, с распростертыми крыльями и огненным мечом, выкрашенный в разные оттенки красного, так что я даже почувствовал укол возбуждения, когда переступил вслед за греками через порог.
Пиво в «Красном ангеле» оказалось просто прекрасным. Отпивая большой глоток из второй кружки, я решил, что, видимо, святой Михаил лично размешивал сусло своим огненным мечом. На вкус оно немного отдавало дымком, темное и ароматное. Я бы с радостью пил его и пил, пока оно не потекло бы в моих жилах вместо крови. Я едва обращал внимание на троих своих спутников. Павлос и Илия потягивали красное вино из Бержерака и были вполне довольны. Анна отпила моего пива, скорчила гримасу и потребовала самого лучшего вина, имеющегося в этом заведении, которое оказалось золотистым, сладким и крепким. Она навалилась на него, как кошка на птичку, — казалось, жадно откусывала, отпивая огромными глотками и снова опуская губы в бокал. Поглядывая на нее поверх своей кружки, я заметил, что она прикрыла глаза, отрешившись от окружающего мира.