Рэмбо 2
Шрифт:
Траутмэн схватил микрофон.
— «Стрекоза», «Стрекоза»! Вызывает «Волчье Логово». Вы меня слышите? Прием.
Голос Эриксона пробивался сквозь помехи.
— Я «Стрекоза». Вас слышу.
— Что-нибудь есть от него? Хотя бы сигнальная ракета?
— Нет, сэр. Видимость нулевая. Мы вышли из района десантирования. Вернуться и сделать еще один круг?
Мэрдок категорически замахал руками.
— Нельзя! Если коммунисты их там подстрелят, нам от этого дела не отмазаться.
Траутмэн поколебался прежде, чем дать команду пилотам. Интересы дела одержали верх. Он проговорил в микрофон:
— «Стрекоза»,
Траутмэн отложил микрофон. В длинном зале ангара по-прежнему гудели приборы, люди же подавленно молчали.
Мэрдок в задумчивости потер лоб рукой.
— А не правильней ли закончить на этом операцию и вернуться в Штаты, не дожидаясь неприятностей?
— Ни в коем случае, — возразил Траутмэн.
— Как вы не понимаете, что после такой передряги он не мог остаться в живых.
Как раз он-то и мог.
Ну, знаете, полковник! Вы, конечно, доверяете своим людям, и это прекрасно. Но как бы там ни было, это всего лишь человек, и его возможности не безграничны. Давайте смотреть на вещи реально.
Мы обязаны дать ему этот шанс. Могло случиться все, что угодно. Отказало радио, например. Мы же с ним заключили договор, и, клянусь честью, я не собираюсь нарушать его. — Траутмэн от волнения повысил голос. — На выполнение задания мы дали ему тридцать шесть часов. Ровно через тридцать шесть часов он вернется в заданный район. Возможно, он жив, но у него нет связи, он все сделает и вернется. И он вправе рассчитывать на то, что мы тоже выполним свою часть договора. Хоть это мы должны для него сделать.
Ну, разумеется, — недовольно ответил Мэрдок, — но только тридцать шесть часов и ни минутой больше.
Ему больше и не нужно. Но и не меньше.
11
Как только парашют Рэмбо раскрылся, «Перегрин» начал быстро удаляться. Еще минута — и о нем напоминала лишь светящаяся точка в небе. Рев моторов, гудение воздушного потока — все стихло. Купол парашюта вытянул стропы, скорость падения уменьшилась, он парил над землей.
Глаза слезились от встречного ветра. Успокаиваться было рано. Он ничего не видел, но чувствовал, что вот-вот ударится обо что-то. Нет ничего опаснее, чем садиться в лесу ночью. Нужно плотно прижать одну ногу к другой, не то с размаху напорешься на сучковатый ствол. Он живо представил себе эту картину: его пропарывает насквозь, хлещет кровь. Не думать об этом! Рэмбо стряхнул с себя наваждение. Сейчас главное — сжаться в тугой комок. Мокрой веткой хлестнуло по лицу, острый сук оцарапал плечо. Парашют повис на ветвях, он рывком потянул его вниз, не обращая внимания на боль, и какие-нибудь пять футов еще продолжал спуск, пока парашют не запутался снова. Каждую секунду он ожидал страшного удара, и все-таки этот удар оказался внезапным.
Он упал в заросли папоротника и кувырком покатился по земле, натыкаясь на торчащие корни деревьев, до крови царапая и рассекая лицо и руки. Мощное дерево выросло у него на пути. Еще один толчок, болью отозвавшийся во всем теле, и все.
Он лежал на земле, приходя в себя, и дрожь сотрясала его.
Он еще не мог разогнуться, но уже был готов действовать.
Наконец освободился от парашюта и настороженно всмотрелся в черноту леса. Вспорхнули потревоженные птицы. Лесное зверье прошуршало в ветках.
Рэмбо свернул парашют и засунул его под корягу, прикрыв листьями папоротника. Удушливые испарения поднимались над землей. Насквозь промокшая рубашка липла к телу. Атмосфера была так насыщена влагой, что ему казалось, он дышит сквозь сырую тряпку.
Что осталось от его снаряжения?
Он лишился своего автомата, фотокамеры, и главное — станции спутниковой связи.
Как установить контакт с базой? Как сообщить им, что он жив? Как подтвердить, чтобы его ждали через тридцать шесть часов в условленном месте?
Что толку думать об этом? Если бы всей операцией заправлял один Мэрдок, вот тогда еще нужно было бы беспокоиться. Но ведь есть еще и Траутмэн. А на него Рэмбо может положиться до конца. Самолет будет ждать его при любых обстоятельствах.
Значит, он должен выполнить задание. Сомнений как не бывало.
Теперь ясно, что у него пропало. Посмотрим, что осталось. Нож. И еще пистолет. Колчаны, привязанные к бедрам. И хотя ему было не до шуток, он не смог сдержать улыбки при воспоминании о том, как обиделся Мэрдок, когда Рэмбо отказался от его суперсовременной винтовки. И ради чего отказался? Кажется, он сказал тогда: «Копье и стрелы, это в твоем духе».
Ну что ж, лук и стрелы у него, по крайней мере, есть.
Рембо поднялся. Глаза понемногу привыкали к бархатной темноте леса. Лунный свет едва пробивался сквозь пышную листву деревьев, зловеще поблескивавшую в тумане.
Джунгли… Они подавляли своей дикой, первозданной красотой. Переплетенные корни деревьев вонзались в землю, точно когтистые лапы сказочных чудовищ. Лианы, причудливо извиваясь, тянулись ввысь, туда, где кроны деревьев скрывали небо своим сводчатым шатром.
Тишину изредка нарушал звук падающих капель. Лес дышал, шевелился во мраке. Все здесь — неглубокие озерца, сморщенная кора, сплетенные ветви деревьев, покрытые влажной испариной плоды — жило своей тайной жизнью.
Он вынул из чехла нож, отвинтил наконечник ручки и вгляделся в светящуюся стрелку компаса. В заднем кармане у него была карта, нанесенная на непромокаемую бумагу, но он не рискнул зажигать спичку. Координаты своего маршрута он помнил наизусть и решил, что не ошибется, если двинется в северо-восточном направлении. К месту встречи со связным.
В глубь вьетнамской территории.
Он решительно вскинул голову и тенью скользнул в чащу.
12
Когда лучи рассветного солнца проникли в лабиринты джунглей, он уже взбирался по крутому склону горы, цепляясь за ветки лиан и выступающие корни деревьев. На вершине он прилег отдышаться и еще раз посмотрел на компас. Далеко внизу раскинулась, нежась на солнце, маня своей обманчивой безопасностью, покрытая сочной зеленью долина. Сопоставив наблюдения с картой и показаниями компаса, он определил свое положение и чуть изменил маршрут. Теперь, перевалив через этот хребет и спустившись к его подножью, он должен выйти к месту встречи.