Remember me
Шрифт:
– Мамочка, плакала утром. Очень сильно. А потом упала и вот.
– Плакала?
– Да. – Ублюдок.
– Мне было так страшно. Она меня не слышала, когда я звал, у нее были закрыты глаза, и она была такая холодная.
– Тедд… - Сейчас меня будто ведром холодной воды облили. Нет, ни за что не позволю, чтобы мой сын пережил тоже, что я.
– Все будет хорошо, медвеженок. Верь мне. – Ласково прижимаюсь губами к его лобику. – А от куда у тебя это? – Я беру из полки модель планера. Она мне кажется такой знакомой.
– Ты ведь сам мне его подарил. Сказал, что его тебе когда-то подарила мама и его нужно очень бережно хранить. Я храню.
После слов Тедди меня пронзает резкая головная боль, а перед глазами начинает все темнеть. Какого черта? Вот только мне не хватало сейчас отключится. С каждой секундой боль становится все острее, а после такое странное чувство, будто я куда-то падаю, а после картинки. Много картинок, как в замедленной съемке. Мой офис, Анастейша, наш первый раз, красная комната, ее уход, потом то, как я ей сделал предложение, наша свадьба, беременность Анастейши, случай с Хайдом, рождение Тедда. Все…Абсолютно все, что я так старанно пытался вспомнить.
– Папа! – Из этого странного состояния меня вырывает голос сына. – Папа, что с тобой?
– Тедди, сынок, - я резко открывая глаза и крепко обнимаю сына. Господи… Вспомнил. Все вспомнил до последней капли. – Медвеженок, посиди тут, а я пока к маме схожу, ладно?
– Ладно, - немного грустно ответил Тедди.
Быстро встаю с кровати и бегу в нашу спальню. Вижу, что врачи уже закончили с Анастейшей. Одна из докторов сказала, что не жизни Аны, не жизни ребенка больше ничего не угрожает и сказала, что она сейчас просто спит и через пару часов придет в сознание. Когда врачи уехали, я тихо лег напротив Анастейши и взял за руку, всматриваясь в любимое лицо. Вдруг чувству, как внизу что-то шевелится.
– Почему ты мне не сказал, что к маме уже можно, -
Тедди ложится между нами, спинкой прижимается ко мне, а ручками обнимает животик мамы. В моей голове сейчас такой бардак, что не описать словами. Не могу поверить, что наконец все вспомнил. Надеюсь, что теперь Анастейша простит меня. Я ведь не переживу если она уйдет от меня, забрав детей. Она и наши малыши - единственный свет в моей жизни. Я безумно сильно люблю ее. Мою девочку. Как же счастлив, что встретил ее. Я больше не смогу без нее. Никогда.
– Кристиан? – Анастейша открывает глаза и говорит хриплым голосом.
– Привет, - улыбаюсь я.
– Что ты здесь делаешь? – Хмурится она.
– Лежу. Малышка, разговаривай тише, а то главного члена семьи разбудишь. – Указываю на мирно сопящего Тедди. – У него сегодня был сложный день. – От собственных слов сердце сжимается.
– Ой, прости, - прошептала она. – Что случилось?
– Ты потеряла сознание в ванной. Еще с утра. Тедди весь день провел с тобой безсознанной.
– О, Господи.
– Я пришел и вызвал скорую. Ты перенервничала. Из-за меня. Прости меня.
– Кристиан, я…я, - она прячет взгляд. – Если ты действительно жалеешь о нашем браке, то…
– Нет, же, Анастейша. Я со злости ляпнул. Это не так. Ты самое лучшее, что было в моей жизни, - я глажу ее по щеке.
– От куда тебе знать? Ты ведь ничего не помнишь.
– Помню.
– Что?
– Я все вспомнил. Вспомнил, как только увидел тебя лежащей на полу ванной. Мне стало страшно. Страшно от того, что я мог потерять тебя.
– Ох, Кристиан…
– Не плачь, любимая. Все хорошо. Уже все хорошо. Все вновь будет, как прежде прости меня. Прости за всю боль.
– Я уже простила. Я люблю тебя, Кристиан.
– И я тебя, моя девочка. Больше всего на свете…