Ремесленники. Дорога в длинный день. Не говори, что любишь (сборник)
Шрифт:
— Твоя правда, — вздохнул мужик, еще больше посерьезнев. — Хлопот с ними не оберешься. Пусть уж как хотят.
На этом его международная
— Объясни мне вот еще что, — не унимался он, повышая голос и довольный тем, что к нему стали прислушиваться пассажиры. — Я по приемнику напитаюсь всем, что делается в мире, а потом все об этом дня через два в газетах читаю, У них что, радио нету, у тех, кто газеты делает? Надеяться только на почту — тут, брат, далеко не уедешь…
— Просветился ты, как вижу, — сухо сказал Головнин. — Прощай, мне выходить. — Резко поднялся и пошел к двери.
Мужик с осуждением сказал вслед:
— Эко резвый какой. Поговорить не хочет.
Сергей не доехал две остановки, шел пешком. Дочка уже спала. Не включая свет, стал раздеваться. И все-таки нашумел: шлепнулся на пол ботинок, разбудил Галю. Дочка полусонно, капризно сказала:
— Всё ходят, всё ходят…
— Радуйся, глупышка, пока твои родители ходят, — добродушно проворчал Головин. Поправил сползшее одеяло, постоял.
В окне высветилась луна. Живым шевелящимся кружевом упала на стекло тень зимнего дерева. Тонкие ветки дерева покачивались от ветра, и узор на стекле постоянно менялся, принимал самые фантастические очертания. Сергей с радостным удивлением вглядывался в него, чувствовал, как приходит успокоение.
1978