Ремесло древней Руси

Рыбаков Борис Александрович

Важным аргументом в пользу раннего знакомства с зернью и оканью была бы находка мастерской. В отношении всех других разделов ремесла археологи избалованы обилием инструментов, производственных сооружений, мастерских. Производство зерни и скани не имело такого фундаментального оборудования, которое могло бы сохраниться. В распоряжении ювелира были льячка и тигель для плавки металла, метла и корыто с водой для литья зерни, волочильный калибр для проволоки, клещи — пинцеты или маленькие щипчики для укладывания зерненого и сканного рисунка на пластинке и жаровня для подогревания припоя.

Тигли и льячки — одна из частых находок в русских древностях. Волочильная доска была найдена в раскопках Н.И. Булычова (см. выше), массивная медная жаровня IX–X вв. обнаружена в Киеве; в могиле с трупосожжением, клещи-кусачки для захватывания и откусывания проволоки известны из раскопок А.С. Уварова [682] .

Особо следует отметить находки пинцетов, которые обычно считают принадлежностью мужского

туалета, полагая, что они служили для выщипывания усов и бороды. Наличие пинцетов в женских погребениях [683] лишает эту гипотезу вероятия.

682

А.А. Спицын. Владимирские курганы, рис. 385, — с. Гнездилово.

683

Там же, рис. 406, — д. Осаповец. — Пинцеты есть и в Гнездове и в других местах.

Интересен пинцет, найденный Уваровым в Кидекше, не приспособленный для захватывания, поскольку концы у него круглые в сечении. Таким пинцетом можно было только укладывать сканную проволоку и выгибать тонкие проволочные нити. На одном кольце с этим пинцетом имеется небольшая железная лопаточка, пригодная для насыпания и разравнивания зерни или небольших кусков филигранных заготовок, а также для насыпания припоя [684] .

Любопытно, что находки пинцетов совпадают с теми пунктами, где известны древнейшие вещи с обильным филигранно-зерненым орнаментом. Из продукции ювелиров остановлюсь на важнейших категориях.

684

Там же, рис. 386.

Распространеннейшими видами украшений были упоминавшиеся трехбусенные височные кольца. Их иногда считают характерным племенным признаком киевских полян [685] .

Согласиться с этим нельзя, так как это украшение по преимуществу городское и встречено оно на очень широкой территории. Всего можно указать свыше 30 различных типов трехбусенных височных колец, представляющих различные комбинации филигранного каркаса и зерни [686] .

685

А.А. Спицын. Расселение древнерусских племен по археологическим данным. — ЖМНП, 1899, № 8.

686

Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. IV и XIII; Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXXV–XXXVII; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIII и XXVIII; А.А. Спицын. Владимирский курган, рис. 131–149. — Мною указаны здесь основные типы колец.

Трехбусенные височные кольца бытовали с X по XIII в. и встречены как в Киевской земле, так и в Переяславской, Черниговской, Смоленской, Псковской, Владимирской. По технике их производства возможность серийного производства исключалась: каждая бусина должна была изготавливаться индивидуально. Особого искусства требовали ажурные бусины из тонкого филигранного каркаса (золотые киевские кольца). Тонкость и сложность этих изделий вызвали появление имитационных литейных форм, в которых отливались подражания наиболее простым типам трехбусенных колец.

Рядом с трехбусенными височными кольцами нужно поставить предметы также с тремя бусинами, но представляющие как бы распрямленное височное кольцо, стержень которого вытянут в прямую линию. В археологической литературе они известны под названием застежек или «аграфов» [687] . Иногда их считали ожерельем [688] .

Ни то ни другое объяснение не может быть принято, так как иногда «аграфы» находили связанными серебряной сканной нитью, причем на концах у них были острые шипы, препятствовавшие им служить застежками. Кроме того, исследователи не обращали внимания на мелкие детали в устройстве «аграфов», позволяющие точнее установить их назначение. Возьмем в качестве примера Владимирский клад 1896 г. [689] Имеющиеся там 12 трехбусенных серебряных «аграфов» были связаны в пачки по три штуки. Следовательно, связка из трех предметов представляла какой-то комплект. Приглядимся к расположению «аграфов». Наверху каждый из них имеет конец, закрученный в трубочку. Через все три трубочки продевался стержень, следы которого видны в каждой трубочке. Внизу такие трубочки есть только у двух крайних, а средний имеет на конце шпенек, повернутый перпендикулярно к плоскости расположения всех «аграфов». В кладе есть маленькие золотые «аграфы» иного типа: они тоже трехбусенные, но один конец стержня подходит вплотную к бусинам и кончается

петлей, а второй вытянут далеко и имеет отверстие, точно соответствующее диаметру шпенька на среднем «аграфе» тройной связки.

687

Н.П. Кондаков. Русские клады…, стр. 132; А.С. Гущин. Памятники…, стр. 75, табл. XII, XIV, XVII, XXI.

688

В. Георгиевский. Новый археологический клад, найденный во Владимире-на-Клязьме. — АИ и З, М., 1896, т. IV, стр. 370.

689

А.С. Гущин. Памятники…, табл. XXI.

Постоянная совместная встречаемость трехбусенных «аграфов» с колтами и необычайное внешнее сходство с трехбусенными височными кольцами позволяют считать их частью височного украшения, на которое подвешивались колты. Трехбусенные стержни надевались на слегка изогнутую дужку и связывались филигранной нитью. Средний стержень опускался несколько ниже двух крайних. Шпенек среднего стержня вдевался в отверстие маленького золотого трехбусенного стержня, к которому прикреплялся колт. Длина всей подвески вместе с колтом равнялась 24 см (для сравнения: «старорязанские ворворки», также подвешивавшиеся к вискам, имели в длину 21 см). Что колты подвешивались не прямо к вискам, а на длинных лентах или цепочках, документально подтверждено изображением женской головки в венце и с колтами на диадеме из усадьбы Гребневского (Киевский клад 1889 г.) [690] .

690

Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. VIII.

Промежуточным звеном между трехбусенными височными кольцами и владимирскими трехбусенными стержнями служат трехбусенные полукольца [691] . Назначение их могло быть таким: от головного венчика (или повязки, диадемы, венца) у висков спускались вертикально две ленты, на которые или прикреплялись трехбусенные кольца (так, что дужка кольца пряталась на оборотной стороне ленты) или нашивались такие полукольца, у которых дужка за ненадобностью была уже устранена.

691

А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, рис. 8, 10; табл. XXVII, рис. 18.

Судя по частой находке шести трехбусенных колец или полуколец в одном комплекте, можно думать, что они нашивались по три с каждой стороны. Таким образом, у каждого виска было украшение из 9 бусин с колтом внизу, доходившим почти до плеча.

Владимирские ювелиры взяли за основу эти 9 бусин, но устранили ленту, на которую в киевском головном уборе подвешивался колт, и создали изящную ажурную цепочку, спускавшуюся от виска к плечу; на конце цепочки также висел колт [692] .

692

Если для Киева характерна лента с тремя трехбусенными кольцами, для Владимира — ажурная цепочка из четырех стержней (3 — наверху и 1 — внизу), то для Чернигова характерно подвешивание колтов на сплошной серебряной цепочке из тисненных серебряных полу цилиндриков. Впрочем, последний способ применялся и киевлянами.

Кроме трехбусенных височных колец и их дериватов, одним из наиболее известных нам украшений являются колты. Наряду с эмалевыми и тисненными черневыми существовали колты, украшенные сканью и зернью. Колты с зернью делались из спаянных вместе пяти, шести или семи серебряных конусов, поверхность которых покрывалась несколькими тысячами зерен металла (рис. 89) [693] .

Для того чтобы представить всю тонкость и необычайную кропотливость этой сложной ювелирной работы, укажу, что предварительно на конусы напаивались микроскопические колечки, свернутые из проволоки. На всю поверхность колта их приходилось около 5 000. Затем на каждое колечко мастер напаивал по одному крошечному зерну серебра. Труд мастера вознаграждался игрой рельефной зерни. Естественно, что такую работу мог производить только придворный ювелир, у которого фактор времени и трудовых затрат подчинен фактору изысканного вкуса и «хитрости измечтанной». Как мы видели выше, посадские ремесленники, связанные с более широким и менее требовательным кругом заказчиков, предпочитали тратить время на изготовление имитационной формы и в ней отливать десятки — сотни колтов, подражающих этим удивительным образцам человеческого терпения.

693

Тверской клад, 1906. — ЗОРСА, 1915, вып. XI, табл. 1; А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, XX, XXI, XXVIII; ОАК за 1903 г., табл. VII. — Большинство этих кладов датируется XII, XIII вв.