Ремесло Когана

Хиггинс Джордж

– Слышал, - кивнул Коган.
– Пятьдесят три штуки?

– Ну, скорее пятидесяти. Двое сопляков.

– Ага.

– Вы с Диллоном что-нибудь про них слышали?

– Слухами земля полнится, - буркнул Коган.
– Они были в масках.

– Правильно.

– Так что, - заметил Коган, - это могли быть взрослые мужики.

– У них были длинные волосы, - возразил водитель.

– Слушай, - заметил Коган, - моя теща заболела, в воскресенье мы её навещали, ну и в церковь ходили, конечно, так вот у священника тоже длинные волосы, не парик.

– Ну, - протянул водитель, -

они были одеты как подростки, и от них воняло, так сказал Трэтмен.

– Так сказал Трэтмен, - повторил Коган.
– Знаешь, вокруг полно вонючек.

– Еще Трэтмен сказал, что один из них говорил тонким голосом.

– Опять Трэтмен сказал, - проворчал Коган.

– Насколько я знаю, - продолжал водитель, - у Трэтмена со слухом и обонянием все в порядке.

– Ну конечно.

– Но когда я с ним говорил...

– Ты говорил с Трэтменом?
– удивился Коган.

– Ну конечно нет, - объяснил водитель.
– Трэтмен позвонил Кангелизи, они поговорили, а потом я с ним говорил. А что?

– Да ничего. Я просто подумал, с чего это Трэтмену тебе звонить - я бы не стал.

– Я иногда с ним общаюсь, - обиделся водитель.

– А я нет. Я тебя не знал, я слышал, что есть кто-то, но никогда о тебе не слышал. Просто забавно, вот и все.

– Ну, я с ним не говорил в тот раз, с Трэтменом, - признался водитель.
– Зато говорил вчера.

– Так что никто не говорил с ним об этом?
– спросил Коган.

– Только Кангелизи. Трэтмен позвонил ему, не мог его найти, разбудил его жену.

– Ясно, - кивнул Коган.
– Все, что мы имеем - это то, что Трэтмен кому-то сказал. А именно - я должен найти двух сопляков.

– Вовсе нет. Он сказал, что я должен позвонить Диллону, и я позвонил, а потом поговорил с ним, а он велел мне поговорить с тем, кого пришлет Диллон, и я полагаю, что это ты.

– А что с Заком?
– спросил Коган.

– Точно не знаю, - протянул водитель.
– Они в чем-то не сошлись. Кажется, он не выиграл одно дело... Зак мне не рассказывал подробностей, просто заявил, что не будет больше представлять его.

– Зак с ним долго имел дело, - протянул Коган.
– Я часто с ним беседовал.

– Ну, не так уж долго. Пять лет. Поначалу у него был Макгони.

– Магу?
– спросил Коган.
– Он как-то взялся за одно дело, и его потом чуть ли не в корзине несли в суд.

– Ему не повезло, - согласился водитель.
– Это было, вероятно, ещё до твоего рождения, когда он работал с Макгони. Зак мне говорил, что тогда проблем было меньше. Тогда они вели легальные дела. Потом у него был Миндих, потом тот тип из Нью-Йорка, Мендоса, а потом Зак. "Хорошая работа" говорил мне Зак. "Хорошая работа на пять лет, хорошие деньги." Зак говорит, когда Диллону кажется, что все идет не так, как он хочет, он обвиняет тебя и берет нового адвоката.

– Я часто беседовал с Заком, - сказал Коган.
– Хороший парень. Он и мне помог. Увидишь его - передай от меня привет.

– Ладно. А что мне сказать шефу?

– Ну, - протянул Коган, - салоны вновь позакрывались, верно?

– Большинство. Кто-то позвонил Тесте и предупредил его, так что он, по-моему, ещё работает. А остальные - нет.

– В прошлый раз было так же, - заметил Коган.

– Так бывает, - согласился водитель, - шеф мне про это говорил. Он велел, как только я поговорю с тобой, сообщить остальным, чего ты хочешь. Или передать Диллону.

– Я с ним говорил, - ответил Коган.

– И что он про это думает?

– То же, что и все остальные.

– То, что это уже второй раз, да?

– Да. Четыре года назад, и вот сейчас снова.

– Полагаю, - заметил водитель, - в прошлый раз все устроил сам Трэтмен.

– И парочка вольных стрелков, - добавил Коган.
– Он разыграл целый спектакль, но это же Трэтмен.

– И никто не догадался, - сказал водитель.

– Только после того, как все затихло.

– На этот раз они перестарались, - хихикнул водитель.

– Ага. Стукнули его разок. Если это он устроил, я бы сам ему врезал.

– Ну, так что мы будем делать?
– спросил водитель.
– Как ты полагаешь?

– Пока не знаю. Ведь это правда могли быть какте-то сопляки-отморозки, а может, сам Трэтмен. Как бы то ни было, кто-то, кто знал, что он уже проделывал такую штуку. Марк мог решить: а сделаю-ка я это опять, никто и не заметит. Но слушай, ты бывал там?

– Нет, - покачал головой водитель.

– Так вот. Никто ещё там не был, кроме Трэтмена. Не такое это место, куда люди ходят. Помню, Диллон вспоминал одного парня, которого когда-то знал в Уолполе, а когда тот освободился, выучился на архитектора. Диллон говорит, может, парень поработал и в том месте. Там шестьдесят восемь комнат. Дом стоит в лесу, и кроме карт, там больше ничем не занимаются. Я говорил с Гордоном, и он сказал, что когда салон впервые открылся, он туда привел пару своих девиц. "Они просто с тоски маялись, - говорил он, сидели себе в баре и с горя пили. Единственный мужик там был бармен. Они там сидели и толстели, а я терял деньги." По выходным там слегка оживленнее, но приходят туда обычно со своими девицами, или просто случайная публика. "А много возьмешь с новичков или с ниггеров?" жаловался Гордон. А на неделе вообще тоска зеленая.

– Теперь подумай, - продолжал он.
– Когда игра начинается - в полночь?

– В половине двенадцатого, - уточнил водитель.

– Точно. Все туда приходят, везде горит свет. "Салон делает большие деньги, - сказал Гордон.
– Там всегда полно людей". И вот эти сопляки в нужный день идут прямохонько в нужную комнату и забирают все деньги. Как тебе это?

– Трэтмен признал, что становится рассеянным, - ответил водитель. Вместо того, чтобы приоткрыть окно, они приоткрыли дверь, чтобы выпустить дым.

– Правильно. Но человек, которые занят таким делом, не может быть рассеянным, верно? Он должен учитывать все.

– Он был в туалете, когда они вошли, - сказал водитель.

– Плевать мне, где он был, - отрезал Коган.
– Он не делал того, что должен был, и парни это знали. Знали, что он ничего не предпримет, и знали, где его найти.

– Точно, - согласился водитель.

– Так что теперь неважно, подстроил Трэтмен это или нет.

– Почему?

– Для него не важно. Вот отсюда мы и начнем.