Ремесло Когана
Шрифт:
– Да, - продолжал Амато, - а первый закрылся. Один из тех, кого кинули, был врач, а у него есть брат в полиции, и он поднял такую бучу, пришлось вернуть три-четыре тысячи, и тогда к Трэтмену пришли. А он всем запудрил мозги, и ему поверили.
– Вот проходит месяц, никто больше не держит банк, и тут кто-то, по-моему, Томми Болз, говорит: "Да к черту", нанимает десяток парней и открывает салон. Все нормально. Все ждут, ничего не происходит, все потихоньку тоже открываются, и все довольны.
– Вот однажды вечером сидят ребята, болтают, пьют, обсуждают дела: как все
– Повезло, что он вообще вышел сухим из воды, - заметил Фрэнки.
– Да. Но надо его понять. Все любят Марка, он гениальный сукин сын. Когда выяснилось, что он виноват, что салоны закрылись и все сели на бабки, его могли разорвать на части. Но не сделали этого.
– Надеюсь, в этот раз такого не случится, - вздохнул Фрэнки
– И вот тебе другая сторона дела, - заметил Амато.
– Не понял?
– Я прикинул. С тех пор, как я вышел, я был там дважды. Бродил как-то ночью по городу и увидел Марка. Мы выпили, и он сказал, мол, есть дело, и пригласил меня посмотреть. Два раза, по средам. Он держит банк по средам и пятницам. Те ребята, что приходят по средам, носят с собой не меньше сорока кусков. Один ходит в бархатных штанах, и я сам видел: при нем было не меньше пяти тыщ. Это только то, что я видел, ведь никто не кажет все, что есть. Ты идешь туда, делаешь им легкий массаж - и десять кусков твои!
– Неплохо, - сказал Фрэнки.
– Слушай, - продолжал Амато, - Марк опять развелся, была вечеринка, пришла пара классных шлюшек, но некоторых ребят не пригласили. "Только друзья, никаких клиентов", сказал Марк. Ну, они и обиделись, и настучали на него. Так я и узнал. И у меня появилась идея. По пятницам там денег больше, чем по средам. Так когда же нам поработать? Я все же думаю, что в среду. В пятницу совсем другое дело. Всю неделю там тихо, но по пятницам и субботам полно народу, вечно какие-то банкеты... Я подумал - может, есть ребята, которые ходят только в пятницу, а не в среду. По-моему, в среду там безопаснее.
– А как поделим?
– спросил Фрэнки.
– Я беру себе треть, - ответил Амато.
– Это много, Джон.
– Вовсе нет. Я знаю, где это и как. Вполне нормально. Можешь прихватить своего кретина или кого еще, мне наплевать. Я свою долю знаю.
– Мой напарник получит вровень со мной?
– спросил Фрэнки.
– Тебе решать.
– А ты не идешь, - догадался Фрэнки.
– Ага. Меня разорвут на части, едва я появлюсь. В этот момент я буду очень далеко, там, где полно людей, и все меня запомнят. Вот почему я подумал про тебя - сам я могу только показать, где. Мне туда нельзя, и мне нужен человек, которому бы я доверял. Человек с мозгами. А ещё лучше двое.
– Ладно, - бурнул Фрэнки, - я согласен. А Рассел?
– А что Рассел?
– Я все ещё думаю, брать ли мне его. Как он тебе?
– Да плевать. Бери хоть Тарзана в львиной шкуре. Лишь бы человек был с мозгами.
– О Господи, - спохватился Фрэнки.
– Китаец Танзи меня знает.
– Китаец не в счет, - успокоил Амато.
– Он в Льюисбурге и застрял там надолго. Мастерит для дяди Сэма мебель, причем многие этим недовольны. Говорят, ему должны были дать пятнадцать или двадцать, как всем, кто был в деле, а не пять. Вот ребята и удивляются, почему так вышло? Ходят слухи, что он даже не в Льюисбурге, а его где-то прячут, кормят бифштексами и даже разрешили привезти семью . Не знаю, так ли это, но теперь его слово ничего не значит.
– Ну, - решил Фрэнки, - тогда я поговорю с Расселом. Думаю, он никого не знает.
– А за что он сидел?
– поинтересовался Амато.
– Думаю, все вышло по глупости. Знаешь, он мне не рассказывал, но я так понял, что он с ещё одним типом решили взять аптеку, ну ту, круглосуточную. А продавец был с пушкой. И начал палить, уже после того, как они все взяли, а у того типа, что был с Расселом, была такая же пушка. И я думаю, Рассел просто подменил пушки. Видит, что продавец ранен, вот и подменил. А его приятеля убили. Тогда Рассел на суде свалил все на него: это он его подбил на дело, а что за дело, Рассел и знать не знал, и посмотрите на его военные награды, разве он может... и так далее. Так что он легко отделался.
– Ты уверен, что на него не накатит?
– спросил Амато.
– Да он не сидит ни на чем тяжелом. Он в порядке, знает, чего хочет, и не берется на непосильное дело.
– Надо всегда быть уверенным в людях, - сказал Амато.
– Те ребята, что берут аптеки, вряд ли пойдут на денежное дело. У них может начаться ломка, и они все испортят. Они без этого не могут, понимаешь?
– Слушай, - заметил Фрэнки.
– Рассел - фанат мотоцикла, ты это знаешь? Когда я с ним познакомился, он все ныл и жаловался, что ему пришлось продать свой мотоцикл, чтобы заплатить адвокату. Будь в деле замешан мотоцикл, я бы Рассела не взял. Он бы озверел при одном его виде. Но трава? Он не вконец обкуреный.
– Понимаешь, - объяснил Амато, - я не хочу, чтобы какой-нибудь мудак все испортил. Иначе будет скандал, все окажутся в дерьме. Марк уже проворачивал такое дело, и он очень осторожен. Ему нужны два надежных парня. Он не хочет, чтобы его клиентов подстрелили - только ограбили. Ему нужно, чтобы клиенты скоро все забыли и вернулись снова.
– Все будет в порядке, - заверил Фрэнки.
– Надеюсь. Ну так что, пора готовиться?
– Со мной все в порядке, - сказал Фрэнки.
– Я не спешу. Я все обдумываю, а потом иду, стучусь в ворота и говорю: "Пустите меня, я ничего не придумал, и мне холодно".
– Потому что это вопрос времени, - объяснил ему Амато, - иначе кто-нибудь ещё до этого додумается, и деньги - ку-ку.
– Не проблема. Мне нужно жить, а ему нужно место для собак.
– Я знаю, где раздобыть хороший "крайслер", - сообщил Амато.
– Еще у меня есть пара стволов - "тридцать восьмых", вполне достаточно. Вам понадобятся лыжные маски.
– Лучше бы два обреза, - заметил Фрэнки.
– Это их напугает.
– Ладно, один достану. Только долго не тяни, не одни мы такие умные.